Political Oppositions

The article is devoted to the study of the results of the 2019 Moscow City Duma election campaign and the impact of the “smart voting” strategy proposed by A.Navalny. The authors suggest that a high assessment of this strategy, which is often associated with the relative success of the opposition in Moscow elections, is emotional rather than scientific, and test the validity of this strategy using statistical and correlation analysis. They interpret “smart voting” as a kind of tactical voting, which has a completely different nature than a protest vote.

The authors measure a quantitative effect of protest and tactical voting by comparing the level of support for candidates in the 2019 Moscow City Duma and its previous elections, examine significant correlations between various indicators and evaluate possible effects of voter turnout, level of competition and the electoral potential of the district on voting outcomes. After that they conclude that the success of the opposition can be explained by the combination of two factors: the increase in protest sentiments, which reduced the electoral base of the pro-government nominees, and the decrease in the level of competition inside the opposition, due to both the “smart voting” strategy and disqualification of candidates. These factors largely ensured the flow of votes away from the administrative candidates and weak opposition members to the most powerful opposition candidates, thereby contributing to their victory. “Smart voting” contributed to this vic- tory, but did not determine the overall outcome of the elections. Its quantitative effect amounted to 5.6% of the vote, while the effect of the protest vote was 9.7%. Moreover, while “smart voting” played a decisive role in the victory of several candidates, it deprived of victory approximately the same number of opposition representatives who were not able to confront two competitors simultaneously.

Статья посвящена исследованию итогов кампании по выборам в Московскую городскую думу 2019 г. и влияния на них стратегии «умного голосования», предложенной А.Навальным. Констатировав, что высокая оценка этой стратегии, с которой часто связывают относительный успех оппозиции на московских выборах, носит не столько научный, сколько эмоциональный характер, авторы тестируют ее обоснованность с помощью статистического и корреляционного анализа. При этом «умное голосование» трактуется ими как разновидность тактического голосования, имеющего совсем иную природу, нежели голосование протестное.

Измерив путем сопоставления уровня поддержки кандидатов на этих и прошлых выборах в Мосгордуму количественный эффект протестного и тактического голосования, изучив значимые связи между различными показателями и рассмотрев возможное воздействие на исход голосования явки избирателей, уровня конкуренции и электорального потенциала округа, авторы приходят к выводу, что успех оппозиции был обеспечен сочетанием двух факторов: ростом протестных настроений, сократившим электоральную базу выдвиженцев власти, и снижением уровня конкуренции внутри оппозиции, обусловленным как стратегией «умного голосования», так и дисквалификацией кандидатов. Эти факторы обеспечили основной переток голосов от административных кандидатов и слабых оппозиционеров к наиболее сильным оппозиционным кандидатам, тем самым способствовав их победе. «Умное голосование» внесло свой вклад в эту победу, но общий исход выборов не определяло. Его количественный эффект составил 5,6% голосов, тогда как эффект протестного голосования — 9,7%. Более того, сыграв решающую роль в победе ряда кандидатов, оно лишило выигрыша примерно столько же представителей оппозиции, которые не смогли противостоять сразу двум конкурентам.

In this paper, we examine the changing nature of an authoritarian regime, which is emerging from the social and political conditions shaped by the unconsolidated democracy in Bangladesh. Drawing on desk-based research combined with interviews from the field, we argue that the current form of the authoritarian regime in Bangladesh represents the characteristics of competitive authoritarianism. We find that authoritarianism in Bangladesh combines “election manipulation” with three additional social and political mechanisms: “marginalization of political oppositions” leading to the oppositional void, “institutionalization of authoritarian policies,” and “co-option of religious leaders.” By adding these new mechanisms of authoritarian politics and tracing the links between politics and religion, we aim to expand the theory of competitive authoritarianism and unpack the puzzle of democratic consolidation in Bangladesh.