Кумир

Аще не время изведется, паки вспять озирается окаянная, паки желает возвратитися, и многажды возвращается, аки пес, на блевотины своя: того ради и в столп сланый озревшуюся жену Лотову изменил Бог всемогущий. А для чего не в столп каменный, не в столп железный, не в столп медный; Ведаете, яко соль раждает жажду. Чем больше кто употребляет соли, тем большую имеет жажду. Се убо имате тайну, для чего жену Лотову изменил Бог в столп сланый; Хотел нас тем сланым идолом устрашити и научити, яко нечистота, с сердце человеческом вкорененная и застарелая, ненасытна есть: всегда жажду терпит ненасытную.^[1]

Бесстыдство — вот кумир, кому подчинены все сверху донизу: сословья и чины.

— Везде идолы, везде пугалы — и, главное, что обидно? обидно то, что мы сами знаем, что это идолы, глупые, деревянные идолы, и всё-таки кланяемся им. Однажды, помнится, встретился я в обществе с одним форменным господином. Человек он оказался хороший, и мы превесело проболтали с ним целый вечер. Вдруг, уж под конец, когда нам нужно было расстаться, он говорит мне: «Такая, право, досада! через неделю или через две придётся быть в одном месте, где, чего доброго, если головы не размозжат, так изуродуют всего». — «А вы не ездите в это место», — сказал я. «Как это можно! да это мой долг, — говорит, — что скажут про меня другие?» — «Странный вы человек! да что вам за дело, что скажут про вас другие!» — «Оно конечно, — отвечал он, — глупо век руководиться чужим мнением, особливо если доказал себе, что мнение это ложно, — да что же прикажете делать?» — «Однако ж, что́ вам дороже: жизнь ваша или общественное мнение, которое вы, заметьте, сами не хотите признать за непреложное». — «Да нет, всё-таки как-то неловко!» — «Но вы рискуете потерять жизнь вашу!» — «Знаю, да что ж мне делать». — «Ну, в таком случае, от души желаю вам быть убитым!» И действительно, ведь убили его! А хороший был молодой человек!^[2]

И сделал Моисей медного змея и выставил его на знамя, и когда змей ужалил человека, он, взглянув на медного змея, оставался жив» (Числа, 21). Поразительный случай освященного сотворения спасительного кумира в Библии ― явно противопоставленный эпизоду с погибельным золотым тельцом! Евреи кадили медному змею, ласково называя его «Нехуштан», вплоть до дней благочестивого царя Езекии, который повелел его истребить (4 Царств, 18, 4). Еще поразительнее то место в Евангелии от Иоанна (3, 14-15), где Иисус сравнивает себя с этим змеем: «И как Моисей вознес змию в пустыне, так должно вознесену быть Сыну Человеческому, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную».^[3]

Идолом или кумиром может являться только такое изображение, которое заслоняет в нашем сознании Бога.^[4]

Люди пылки и экспансивны, они хватаются за то и за другое, творят себе кумира, покоряются ему и привязываются к нему с такой страстью, которая исключает всё остальное.

Молодёжь смотрит на мир глазами своих кумиров.

Мы лепим своих кумиров из снега и плачем, когда они тают.

Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху, что на земле внизу, и что в воде ниже земли. Не поклоняйся им и не служи им;.

Нет на свете существа более неприкаянного, чем вышедший из моды кумир

Славолюбивый человек служит игрушкой для умных, кумиром для глупцов, добычей для паразитов и рабом для собственного тщеславия.

Реалист: Реальность жизни — мой кумир.

Храм оставленный — всё храм, кумир поверженный — всё бог!

Недавно я в часы свободы
Устав наездника читал
И даже ясно понимал
Его искусные доводы;
Узнал я резкие черты
Неподражаемого слога;
Но перевертывал листы
И ― признаюсь ― роптал на бога.
Я думал: ветреный певец,
Не сотвори себе кумира,
Перебесилась наконец
Твоя проказливая лира,
И, сердцем охладев навек,
Ты, видно, стал в угоду мира
Благоразумный человек!^[5]

Не сотвори себе кумира,
Не сотвори, не сотвори
Что ты необходим для мира.
Не говори.
Что ты оригинальный зверь,
Не верь.^[6]