Небо (производныенебеса, небосвод) — всё видимое над Землёй пространство над поверхностью Земли или любого другого астрономического объекта, зримая панорама, открывающаяся при взгляде с этого объекта в направлении космоса.
Происходит от Шаблон:Lang-gr — облака (далее лат.Nebula — пар, туман, дым, облако; нем.Nebel — туман), в первоначальном значении «небо неясное или облачное».
Две вещи наполняют душу всегда новым и все более сильным удивлением и благоговением, чем чаще и продолжительнее мы размышляем о них, — это звёздное небо надо мной и моральный закон во мне.
— Что такое Литва? — спрашивает один из обывателей города Калинова в драме «Гроза».
— А эта Литва к нам с неба свалилась, — отвечает другой, и любознательность первого гражданина немедленно удовлетворяется этим ответом.
Когда я смотрю на звёздное небо и думаю, сколько на каждой звезде дураков и политических партий, я начинаю терпимей относиться к нашей маленькой Земле.[2]
— Саша Чёрный, «Домашние афоризмы и мысли проф. Ф. С. Смяткина», 1925
Многим поэтам давно бы надо это понять. Насколько более действенной и величественной стала бы любимая поэтами тема звездного неба, если бы они хорошо знали астрономию!
Название камня «ляпис-лазурь» является средневековой латинской формой, означающей «лазурный камень». Лазурь (lazward) – арабское слово, применяемое для названия неба, а чаще для обозначения чего-то синего. Другие, более поздние латинские формы – лазулит и лазурит.[3]:451
— Герберт Смит, «Драгоценные камни», 1970
Так, по мнению философа-материалиста Эмпедокла (V в. до н.э.), яйцевидная форма мира ― не вытянутый, а сплюснутый эллипсоид. Небесный свод образуют две полусферы: одна ― из чистого огня, другая ― из воздуха с небольшой примесью огня. Они и есть дневное и ночное небо. Из-за отсутствия равновесия между ними происходит вращение всего неба. Этим и объясняется смена дня и ночи. Что же касается Солнца, то оно просто кристаллическое тело, своеобразный фокус, собирающий в себе элементы огня из светлого полушария и рассеивающий их обратно по Земле. Луна тоже кристаллическая, но получает свет от Солнца. Все планеты и звезды прикреплены к небесному своду.[4]
Есть доступный для каждого способ ощутить бездну мира и времени ― погожей ночью поднять глаза к небу. Но к звёздам мы привыкаем с рождения, необъяснимая тайна лишь изредка нас тревожит. Секвойи же сразу и властно заставляют подумать о сущности жизни. Ни один храм, построенный человеком во имя богов, не может сравниться с величием этих деревьев…[5]
Беру кисть, пытаясь запечатлеть на бумаге свои чувства, но способности мои так ничтожны! Хочу отыскать слова, но сердце моё сжимается и, опершись на подлокотник, я только смотрю и смотрю на ночное небо.
Любо глянуть с середины Днепра на высокие горы, на широкие луга, на зеленые леса! Горы те — не горы: подошвы у них нет, внизу их как и вверху, острая вершина, и под ними и над ними высокое небо. Те леса, что стоят на холмах, не леса: то волосы, поросшие на косматой голове лесного деда. Под нею в воде моется борода, и под бородою и над волосами высокое небо. Те луга — не луга: то зеленый пояс, перепоясавший посередине круглое небо, и в верхней половине и в нижней половине прогуливается месяц.[8]
Порыв холодного ветра ударил мне в лицо, и передо мной засияло ясное небо, похожее на огромную глыбу ляпис-лазури с золотой пылью бесчисленных звёзд.[9]
Жил-был старик со старухою, была у них дочка. Раз ела она бобы и уронила один наземь. Боб рос, рос и вырос до неба. Старик полез на небо; взлез туда, ходил-ходил, любовался-любовался и говорит себе:
— Дай принесу сюда старуху; то-то она обрадуется![10]
«Как легко!» — подумал он, чувствуя эту тишину кладбища и глядя на ясное, спокойное небо. Прилив какой-то чистой безмятежной веры во что-то наполнил ему душу.
Полнейшее безветрие. Единственный признак жизни ― это именно чёрный профиль неба, бессильно прислонившегося к плетню. И другой. Крепкий запах цветущего табака и левкоя, которым в ответ на это изнеможенье откликается земля. С чем только не сравнимо небо в такую ночь! Крупные звёзды ― как званый вечер. Млечный Путь ― как большое общество.[11]
Открыв утром глаза, еще лежа в постели, я выглядывала в раскрытое окно и видела темную зелень каштанов и в просветах между листьями куски синего безоблачного неба. Такого оттенка неба я не встречала нигде больше, ни в Средней Азии (где небо бледно-голубое, как бы несколько пыльное), ни в Италии. Другим особенно запомнившимся впечатлением были цветы. В начале лета ― пармские фиалки, темно-лиловые, обладавшие дивным, несравненным ароматом.[12]
Королёв понимал, что воздух — не земля <...> Воображение его полнилось томами поминальных материалов, но ещё одна задача занимала его жгуче: та самая мысль о воздушном зрячем кладбище. Он понимал всю нереальность своих соображений, но всё равно никак не мог отделаться от зрелища, в котором внутреннее небо было полно похоронных дирижаблей с гондолами, упокоившими тела умерших в крионическом холоде недр стратосферы — в стерильной целости для воскресения.[13]
↑ «Gemstones» by G.F.Herbert Smith, Late President of the Gemmological Association of Great Britain. Revised by F.S.Phillips, London, Chapman & Hall, 1972.
↑Александр Гречихин «Жила-была Вселенная». — М.: «Техника — молодежи», 1974 г.
↑Гоголь Н. В. Полное собрание сочинений и писем в двадцати трех томах / Отв. ред. тома Е. Е. Дмитриева — М.: Институт мировой литературы им. А. М. Горького РАН, «Наследие», 2001. — Т. 1.
