Archive of Our Own ^beta

У ворот Пристани Лотоса стоял маленький мальчик, за спиной у него висел тощий дорожный мешок. Мальчика звали Мэн Яо и еще неделю назад он жил с матушкой в Юньпине и думать не думал, что его жизнь так круто изменится! Матушка всегда говорила, что вот-вот за ним приедет отец и заберет в свой орден. Там Мэн Яо будет хорошо учиться и много тренироваться, и спустя годы станет бессмертным заклинателем. Но отец все не ехал, и матушка наконец потеряла терпение, поэтому, собрав в мешок нехитрые пожитки Мэн Яо, отправила его в гости к отцу, велев показать в доказательство подаренную им когда-то жемчужную пряжку. Ведь наверняка тот просто так занят, что никак не выкроить свободный денек даже на то, чтобы исполнить свои родительские обязанности.

Мэн Яо поправил сползающую на глаза шапочку. У ворот Пристани Лотоса никого не было. Странно, разве тут не положено быть страже? Он осторожно заглянул внутрь, затем поставил ногу по ту сторону ворот и отдернул. Ничего не случилось.

Очень странно. Сюда что, каждый может вот так просто войти? Неужели его совсем никто не будет встречать?

А ведь всего три дня назад он стоял у подножия роскошной золоченой лестницы, так же преисполненный надежд. Едва взобравшись на нее, он едва снова не рухнул на землю вместе со всеми своими надеждами и ожиданиями, но судьба сделала очередной головокружительный поворот и привела его к воротам резиденции другого Великого ордена. Но кто знает, что ждет за ними?

Мэн Яо уже готов был развернуться и уйти, повесив нос — опять эти взрослые его обманули! — но тут его окликнул какой-то дяденька, весь в фиолетовом:

— Эй, мальчик! Это тебя глава ордена ждет?

Мэн Яо покрепче сжал лямки мешка и решительно кивнул — вымолвить хоть слово он от смущения не смог.

***

Глава ордена Ланьлин Цзинь Цзинь Гуаншань до глубины души оскорбился, что какой-то малолетний оборванец явился прямо в его дом, заявляя, что он его сын и теперь будет жить с ним! Он уже хотел было приказать пнуть мелкого мерзавца с лестницы, как вдруг уловил пугающий взгляд жены. Нет, это ее не убедит.

Поэтому Цзинь Гуаншань выдавил из себя улыбку и процедил сквозь зубы:

— Прости, мальчик, но ты ошибся. Я не твой отец.

Мелкий нахал мигом сник, но госпожа Цзинь так просто сдаваться не собиралась.

— А кто же тогда его отец? — поинтересовалась она не сулящим ничего хорошего голосом. Цзинь Гуаншань не на шутку запаниковал и сказал первое, что пришло в голову:

— Глава ордена Юньмэн Цзян, кто же еще.

Похоже, такого ответа госпожа Цзинь не ожидала и нарастающая ярость сменилась изумлением.

— Что-о?

Цзинь Гуаншань поскорее схватил руки жены в свои, проникновенно заглядывая в глаза.

— Ну прости, не хотел тебе говорить, чтобы ты не расстроилась. Третья молодая госпожа Юй же твоя подруга и вообще…

— Немыслимо! — госпожа Цзинь вырвала руки, посмотрела на мальчишку так, будто готова была запустить в него первым, что подвернется под руку.

— Но это так, — уверенно заявил Цзинь Гуаншань. И вероятно, это даже не было ложью. В тот теплый весенний денек они с Цзян Фэнмянем, уставшие от бесконечных упреков и объединенные общей бедой — ревнивыми женами, отправились культурно развлекаться. Нарядившись для приличия в простые белые одежды странствующих даосов, они решили навестить один цветочный дом, где обитала мастерица, чья слава гремела на всю Поднебесную, и даже из столицы приезжали высокие гости, чтобы провести с ней приятный день, а если денег хватало, то и ночь. Цзинь Гуаншаню хватало, так что, попрощавшись с другом, он, очарованный красотой и талантами сестрички Мэн, остался еще на два дня, но уже через день после отъезда и думать забыл о прелестях красавицы и всех тех словах, что наговорил в пьяном и любовном угаре. Но кто знает, что там с ней делал перед отъездом Фэнмянь-сюн, когда Цзинь Гуаншань, утомленный музыкой, танцами и прочими невинными развлечениями, задремал в предвечерней неге? Мальчишка вполне может оказаться и Цзяном.

Госпожа Цзинь резко поднялась со стула и вышла прочь из комнаты, бормоча под нос проклятья. Цзинь Гуаншань смотрел ей вслед, обмахиваясь веером.

Пронесло! По краю прошел!

Нрав у его госпожи был грозный, а семья ее влиятельной. У Юй Цзыюань тоже, но это уже не его проблема.

***

— Я хоть и выпил больше, чем следовало, но точно не ложился с этой женщиной, — заявил Цзян Фэнмянь, расхаживая перед Цзинь Гуаншанем день спустя. Во взгляде его читалось негодование, а в словах укор, но Цзинь Гуаншань только сложил веер и рассудительно заметил:

— Сам же и говоришь, выпил больше. К тому же моя госпожа уже поделилась опасениями с твоей. И кажется, ее подслушала служанка…

Цзян Фэнмянь отчетливо побледнел.

— Я все ей объясню!

Цзинь Гуаншань горестно вздохнул и положил ему руку на плечо.

— Ох, Фэнмянь-сюн, после того ребенка, которого ты притащил домой в прошлом году, тебе никто не поверит. Так что лучше забрать мальчика.

Цзян Фэнмянь наконец понял, что выбор стоит между скандалами разной степени мощности.

— Тогда ты заплатишь выкуп за его мать, — отрезал он. Цзинь Гуаншань от такого требования слегка растерялся.

— Почему это?

— Навещали эту женщину из клана Мэн мы вместе, значит и последствия пожинаем вместе, — непреклонно заявил Цзян Фэнмянь. Цзинь Гуаншань отступил, начав обмахивать лицо веером и закатывать глаза.

— Разбойник! Чисто разбойник! Пират! И что же? Поселишь ее в Пристани Лотоса?

Цзян Фэнмянь содрогнулся.

— Нет. Где-нибудь подальше от Юньмэна, где никто не узнает о ее прошлых успехах. Но не слишком далеко, чтобы мальчик мог хоть изредка ее навещать. И за ее содержание на первый год тоже заплатишь ты.

Цзинь Гуаншань решил не мелочиться, раз старый приятель так быстро сдался. И правда же всю жизнь был тюфяком!

— Очень разумно, Фэнмянь-сюн, очень.

— Пусть твои адепты свозят ребенка попрощаться с матерью, а потом доставят в Пристань Лотоса.

На том и договорились.

***

Цзян Фэнмянь смотрел на мальчика. Мальчик смотрел в ответ.

— Послушай, А-Яо, произошла ошибка. Я не твой отец.

Мальчик вздохнул.

— Тот господин тоже так сказал.

Похоже, он окончательно потерял веру в честность взрослых.

Цзян Фэнмянь поймал себя на том, что внимательно присматривается к чертам лица Мэн Яо. Вот нос у него, будто бы прямо как у дедушки… Тьфу! Проклятый Гуаншань-сюн, убедит кого угодно в чем угодно!

— Но у тебя хорошие задатки, чтобы стать сильным заклинателем, так что я рад принять тебя в ученики ордена Юньмэн Цзян, — решительно добавил Цзян Фэнмянь. Мэн Яо просиял, выражая готовность постараться. А с вопросом отцовства пусть взрослые сами сперва разберутся.

— Здесь уже живут мальчики твоего возраста. Мой сын и… Вэй Ин. Думаю, вы поладите, — добавил Цзян Фэнмянь и встал, протягивая руку. — Пойдем, А-Яо, я вас познакомлю.

***

Вэй Ин тщательно подготовился к встрече нового жителя Пристани Лотоса. И сколько бы Цзян Чэн ни убеждал его, что это не слишком хорошая идея, убедить не смог. Вероятно, потому что плохо старался. Ему происходящее тоже очень не нравилось. Это что же, отец теперь будет каждый год привозить в Пристань Лотоса по новому мальчику?

— Не волнуйся ты так, — убеждал Вэй Ин. — Он же должен сразу понимать, что его ждет, раз решил стать заклинателем?

Цзян Чэн все еще сомневался, но Вэй Ин уже натянул на лицо страшную маску яогуая, которую раскрашивал всю ночь, и нырнул под стол.

В следующий миг в павильон вошел отец, ведя за руку какого-то щуплого мальчишку. На вид ему было лет десять, примерно как и Цзян Чэну с Вэй Ином. На плече у него болтался дорожный мешок, а на голове кривовато сидела странная шапка. Видно, чтоб в голову не напекло. Лето выдалось солнечным и жарким.

— А-Чэн, ты уже здесь! — Отец оглянулся по сторонам. — А где А-Ин?

Цзян Чэн пожал плечами. Отец, видимо, решил, что Вэй Ина ждать бесполезно, и сразу представил мальчишку:

— Познакомься с А-Яо. Он твой новый шиди. До этого он никогда не жил в ордене и ничего не знает о заклинательсве. Так что я надеюсь, что вы, мальчики, покажете ему все и поможете с уроками.

Цзян Чэн послушно кивнул. Отец подтолкнул мальчишку к нему. Тот поклонился.

— Рад встрече… шисюн. Научи меня всему, пожалуйста.

Цзян Чэн слегка расправил плечи, но настороженность его не покидала. Мэн Яо подошел еще чуть ближе, погладывая на тарелку с песиками на столе. Дождавшись кивка отца, он потянулся к ней — и тут Вэй Ин, уже умаявшийся ждать выскочил из-под стола с диким ревом. Мэн Яо уронил свой мешок и заверещал, будто его режут. Отец тут же подхватил его на руки и принялся успокаивать.

Сердце Цзян Чэна упало на пол и вдребезги разбилось.

***

Говорили, что Цзинь Гуаншань до смерти боится жены и потому избегает с ней ругаться. Цзян Фэнмянь вовсе не боялся своей, он просто не любил ссориться. К сожалению, предпочтения Юй Цзыюань были прямо противоположными и, заполучив повод для скандала, она ни в чем себе не отказывала. Вот и сейчас в уединенной беседке посреди озера отчетливо пахло грозой.

Юй Цзыюань, заложив руки за спину, смотрела через озеро на собирающего ракушки мальчика.

— У тебя есть, что мне сказать, Цзян Фэнмянь? — поинтересовалась она и тут же полным яда тоном добавила: — Или это тоже сын твоего друга детства?

— На самом деле так и есть, — признался Цзян Фэнмянь, почесав скулу. Госпожа Юй оглянулась, одарив его гневным взглядом. Кажется, она ему не поверила и в этот раз. В этот раз он бы и сам себе не поверил.

Губы госпожи Пристани Лотоса расползлись в пугающей улыбке.

— Замечательно. И где он будет жить?

— С мальчиками.

Кривая улыбка Юй Цзыюань смогла бы заморозить вулкан.

— Прекрасно, а почему?

— Он их возраста и ничего не знает о нашем мире. Так он сможет быстрее освоиться.

Юй Цзыюань показала головой, с Цзыдяня слетело несколько искр.

— Хорошо, что хоть А-Ли этого позора не видит…

Цзян Яньли в сопровождении доверенных адепток отбыла погостить у бабушки в Мэйшане, а та вдруг решила навестить родню. Происходила она из столичного клана, состоявшего на службе у Императорской семьи. Вольные заклинатели из цзянху посматривали на таких с неодобрением, но столичная красотка так вскружила голову тогдашнему молодому глава Юй, что он и привез ее домой после скандально короткого ухаживания. Но связи с семьей новая госпожа Юй не теряла и с радостью возила с собой и детей и внуков.

— Думаешь, она будет против еще одного шиди? — удивился Цзян Фэнмянь. Юй Цзыюань громко фыркнула.

— О, не сомневаюсь, что она будет в полном восторге, — завила она ядовито.

***

Вэй Ину так понравилась реакция на яогуая, что он принялся с удвоенным рвением изобретать способы хорошенько напугать Мэн Яо. В ход шли страшные истории, внезапные выпрыгивания из-за угла, новые страшные маски. Однажды Вэй Ин даже случайно сбил с с Мэн Яо его шапку прямо в озеро, а когда ее выловили, стало ясно, что она пришла в негодность. Мэн Яо расстроился, Вэй Ин заверил его, что всякое случается и без нее даже лучше, и тут Цзян Чэн всячески одобрил содеянное — шапка была откровенно дурацкая.

Вот и сейчас Вэй Ин где-то схоронился с самого утра, наверняка, придумывая новый план.

Цзян Чэн брел вдоль длинных мостков и бил палкой лотосовые листья. Лицо у него было мрачнее тучи. Он понимал, что дни Вэй Ина в Пристани Лотоса сочтены. Когда отец принес того домой, то приказал убрать из Пристани Лотоса любимых собак Цзян Чэна, потому что Вэй Ин их испугался. Теперь уже Вэй Ин пугает этого Мэн Яо, а это значит только одно: на этот раз отец выгонит Вэй Ина. И практика показала, что умолять, плакать и бороться с пришельцем бесполезно.

***

Юй Цзыюань разреженной тигрицей металась по своему дому. Судьба подготовила для нее сокрушительный удар! Похоже, она искала ублюдка совсем не там, где следовало!

Через три дня после того, как этот мальчишка появился в Пристани Лотоса, заклятая подруга прислала ей письмо полное сочувствия и пространного сетования на злую женскую судьбу и мужей-гуляк, которые заводят детей на стороне, а некоторые еще и тащат их в дом.

Дочитав письмо, Юй Цзыюань испепелила его вспышкой духовной энергии, а после разворотила беседку ударом Цзыдяня.

Слегка подстыв, она ответным письмом пригласила госпожу Цзинь на совместную ночную охоту и велела служанкам собирать сети и талисманы. И добавить пять кувшинов сладкого персикового вина. Если они с госпожой Цзинь обе переживут эту охоту, оно им понадобится.

***

В комнате Цзян Чэна уже после подселения Вэй Ина стало тесно, а уж третья кровать определенно была лишней. Но Цзян Чэн не решился роптать, а Вэй Ину еще один слушатель, который не в состоянии от него убежать, так и вовсе был за праздник. Тем более такой впечатлительный.

— Это такие темные твари. Живут под кроватью и утаскивают всех, кто не спит ночью, — рассказывал он замогильным голосом. — О! Слышишь? — он демонстративно замолк. Под полом как по заказу и правда что-то заскреблось. Мышь. Наверное. Цзян Чэн непроизвольно спрятал под одеяло высунутую ногу.

— В-врешь, — простучал зубами Мэн Яо со своей кровати.

— Нет. Одного мальчика как раз в прошлом месяце утащили, — уверенным тоном заявил Вэй Ин. — Вроде бы, это его кровать тебе поставили, да, Цзян Чэн?

Цзян Чэн не ответил, а Мэн Яо вскрикнул и нырнул под одеяло, где схоронился дрожащим комком.

Утром Цзян Фэнмянь терпеливо утешал его.

— Конечно же, там нет никого. Это все детские страшилки. Я в детстве тоже любил их рассказывать. Пристань Лотоса — дом заклинателей, никакая темная тварь сюда не проскользнет. А если и да, то А-Ин с А-ЧЭном тебя защитят.

У Цзян Чэна и Вэй Ина вид был не слишком убедительный, потому что оглянувшийся на них Мэн Яо снова спрятал лицо в складках накидки Цзян Фэнмяня.

— Это что тут за гвалт? — на пороге возникла Юй Цзыюань. После охоты вид у нее был уставший и слегка опухший, а из прически то и дело выбивалась опаленная прядь. А еще она постоянно морщилась, будто от головной боли. Видимо, битва с какой-то зловредной тварью вчера прошла не на жизнь, а на смерть. Цзян Чэн в который раз преисполнился восхищения матушкой. — Твой старый любимчик снова изводит нового?

Она бросила на детей такой взгляд, что Вэй Ин, хихикая, как припадочный, тут же умчался волоча за собой побледневшего Цзян Чэна, а Мэн Яо задержался, чтобы сперва почтительно поклониться.

— Спасибо, господин глава ордена. Госпожа Юй.

— Ну, хоть зовет тебя как следует, — фыркнула Юй Цзыюань, когда он наконец тоже убежал.

— А как еще ему меня звать? — поинтересовался Цзян Фэнмянь, уже догадываясь, к чему ведет разговор.

— Тебе лучше знать, — буркнула госпожа Юй, но неожиданно не стала устраивать скандал, а, странно позеленев, поспешила удалиться.

***

Цзян Чэн наконец понял, что откладывать серьезный разговор нет смысла.

— Вот что, кончай издеваться над этим Мэн Яо, — потребовал он от Вэй Ина, когда они, запыхавшись, остановились на берегу озера. — Вообще на него не смотри.

— Это почему? Весело же! — возразил Вэй Ин. — Тебе тоже нравится. И не делай вид, что нет.

Он ткнул Цзян Чэна пальцем в щеку, тот, скривившись, отвернулся. Весело-то весело, зато потом как бы не плакать.

— Раз отец к нему хорошо относится, то и мы должны, а то влетит.

— Кому влетит, мне? — искренне изумился Вэй Ин.

— Тебе-то, может и не влетит, а мне обязательно, — ответил Цзян Чэн с мрачной уверенностью.

— Тогда просто вали все на меня, — щедро разрешил Вэй Ин. ЦЗян Чэн в сердцах стукнул его кулаком.

— Совсем дурак и ничего не понимаешь?

— А что? — Вэй Ин отпрыгнул потирая плечо.

— А то! Если он и дальше будет жаловаться, отец тебя выгонит отсюда взашей.

Вэй Ин уставился на него в немом изумлении а затем фыркнул.

— Не выгонит, я ему нравлюсь.

— Принцесса, Милашка и Жемчужина ему тоже нравились, — мрачно поведал Цзян Чэн, и Вэй Ин даже ненадолго задумался, но потом звонко воскликнул:

— Чушь какая! Раз так, я этого Мэн Яо так запугаю, что он сам сбежит.

Цзян Чэн похолодел, вспомнив, как он сам год назад напугал Вэй Ина и тот сбежал посреди ночи. Он схватил его за локоть обеими руками.

— Угомонись, я тебя серьезно прошу!

— Ладно-ладно! — отмахнулся Вэй Ин.

Но Цзян Чэн ни на миг ему не поверил.

На следующее утро Мэн Яо слезно попросил Цзян Фэнмяня поселить его с другими младшими адептами. Тот сперва поворчал на детские глупости, но в итоге согласился. Расстроенный мальчик слишком живо напомнил ему десятилетнего Гуаншаня, только расстраивался совершенно искренне.

Если поначалу Цзян Фэнмянь и мучился сомнениями, верно ли он поступил, поддавшись на уловки старого приятеля, то сейчас уверился в своем решении. Пусть этот ребенок и не жил впроголодь на улице, но он тоже натерпелся многого. Весенний дом с его пороками — не место для детей. Особенно щедро одаренных талантом к самосовершенствованию.

Едва переехав в Пристань Лотоса, Мэн Яо проявил небывалое усердие в учебе. Он схватывал все на лету, а если что-то не получалось, то отрабатывал прием, сколько бы попыток ни понадобилось, и всегда просил совета у старших. Все-таки это полезное приобретение для ордена. Цзян Фэнмянь даже подумывал взяться за его обучение лично. Заодно и А-Чэн с А-Ином присмотрятся к нему получше и они точно наконец подружатся, а то сегодня даже пришлось пожурить Вэй Ина за слишком бурную фантазию в рассказывании страшилок.

Улыбнувшись сам себе, Цзян Фэнмянь отправился на пристань. Там наверняка кто-то уже продает свежий нарезанный арбуз.

Юй Цзыюань смотрела ему вслед с балкона. Ее супруг был явно увлечен этим новым ребенком. Это невероятно ее бесило, но все же она с недостойным, но таким приятным злорадством думала, что, похоже, предыдущий любимчик теряет свои позиции. Если он и дальше продолжит изводить нового мальчишку, того и гляди Цзян Фэнмянь к нему окончательно охладеет, и тогда не составит труда убрать его куда подальше, желательно вовсе из Пристани Лотоса, чтобы уберечь Цзян Чэна от дурного влияния. Но кто знает, какие секреты таит это новый ребенок?

Из комнаты донеся тихий шорох.

— Цзиньчжу, — позвала Юй Цзыюань. Служанка возникла в проеме, отведя в сторону прозрачную занавеску.

— Да, госпожа?

— Отправляйся завтра с утра в Юньпин и выясни побольше про эту Мэн.

***

Прошло уже больше половины лета, когда Цзян Яньли вернулась домой. Цзян Чэн ее поначалу даже не узнал. Одета сестра была как-то странно, и волосы уложены по-новому. Но стоило только ей воскликнуть: «А-Ин, А-Чэн! Я так соскучилась!», как они наперегонки бросились ее обнимать. Остальные шиди тоже прибежали и облепили ее со всех сторон с воплями:

— Шицзе!

— Шицзе вернулась!

— А напечешь нам пирожков с капустой?

— А суп сваришь?

— А мы боялись, что тебя Император украдет!

— Пусть бы только попробовал — ух мы б ему! — Вэй Ин тут же показал невидимому Императору кулак. — Правда, Цзян Чэн?

Цзян Чэн решительно кивал, а Цзян Яньли и только и успевала гладить каждой рукой по нескольку голов. Мэн Яо топтался сбоку, не решаясь подойти, все-таки его не звали, но наконец Цзян Яньли выпуталась из рук шиди и подошла к нему сама, чуть наклоняясь и с интересом рассматривая.

— А ты А-Яо значит?

Он вежливо поклонился.

— Да, молодая госпожа.

Цзян Яньли прикрыла смешок широким рукавом.

— Можешь тоже звать меня шицзе.

Мэн Яо улыбнулся, но тут же вздрогнул. Из-за спины Цзян Яньли Вэй Ин многозначительно чиркнул пальцем по горлу, а Цзян Чэн просто смотрел страшно. Но Мэн Яо все равно потом шепнул им:

— Я даже подумал, это принцесса прилетела.

— А то! Шицзе у нас самая красивая! — тут же отозвался Вэй Ин. — И добрая! А если кто-то сомневается…

— Не сомневается, — тут же заверил его Мэн Яо. Цзян Яньли ему очень понравилась.

В честь возвращения молодой госпожи Цзян и неожиданного визита старшей госпожи Юй, устроили семейное пиршество на весь орден. Для простых адептов накрыли на тренировочном поле, а главная семья и самые приближенные родственники собрались в зале Познания Меча. Но вездесущие младшие адепты шныряли между столов и там, и там, только Цзян Чэн с Вэй Ином будто приклеились к Цзян Яньли: уселись по бокам за ее стол, а потом устали и привалилась к ней с двух сторон. Мэн Яо спрятался в тени колонны, медленно жуя пирожное с песиком. Ему было интересно, но немного страшно. Старшая госпожа Юй опрокидывала чарку за чаркой, а голос ее становился все громче и громче. Прилетевшие с Цзян Яньли девушки шушукались с менее удачливыми подругами за отдельным столом. Последние с интересом, а то и завистью рассматривали их новые украшения и узоры на платьях.

— Ну и странные же вещи, — заметила Юй Цзыюань. — А-Ли, ты уверена, что тебе это идет?

Старшая госпожа Юй громко грохнула пустой чаркой по столу.

— В столице это последний писк моды! Не могла же моя внучка ходить, как бедная родственница? И свита ее тоже!

— Не слишком ли вычурно? — не сдавалась Юй Цзыюань. — А-Ли всего четырнадцать.

— Она уже невеста, пусть выглядит как следует, — отрезала старшая госпожа Юй. Цзян Фэнмянь дипломатично не вмешивался, полностью поглощенный пирожными.

— Мама, А-Ли уже помолвлена, — напомнила Юй Цзыюань с нажимом.

— Так на чужое еще больше засматриваются!

Юй Цзыюань устало спрятала лицо в ладонь, скосив взгляд на супруга. Но тот демонстрировал полную гармонию с миром и персиками.

Старшая госпожа Юй выпила еще чарку и вдруг цепким взглядом заметила спрятавшегося у колонны Мэн Яо.

— А ну иди сюда!

Тот не посмел возражать и с опаской вышел к столам, поприветствовал хозяев Пристани Лотоса и их гостей со всей почтительностью. Старшая госпожа Юй вдруг схватила его за подбородок и повертела туда-сюда.

— Что-то и этот непохож. А люди говорят…

Чета Цзян тут же в один голос вмешались:

— Не за столом.

— Не при детях.

Госпожа Юй фыркнула и отпустила Мэн Яо, а затем шепнула дочери: «Я ж тебе говорила, у этого духу не хватит на стороне шляться». Цзян Фэнмянь с таким интересом жевал пирожное, что повар наверняка уже вознесся на небеса от счастья.

Наконец пиршество подошло к концу и участники начали разбредаться по домам. Цзян Яньли осторожно растолкала брата и Вэй Ина и повела в комнату. Цзян Чэн продолжал спать на ходу, а Вэй Ин пробормотал: «Бабка Юй в этот раз своими ногами ушла или опять унесли?». Цзян Яньли шикнула на него, хотя сама едва не прыснула.

В этот раз сама, только с сопровождением.

Помимо прочих столичных модных диковинок, девушки привезли и роскошно украшенные туфли на толстенной подошве — цуня три не меньше, в которых, казалось, переломаешь ноги уже на втором шаге. Адептки почтенного возраста смотрели на это безобразие и едва ли не плевались:

— Начитаются книжек про императорский гарем и понацепляют копыта! В таких не то что на мече не удержишься, а по земле ровно не пройдешь.

Впрочем, тренированные заклинательницы справлялись с задачей и шагали что по гальке на дорожках, что по деревянным настилам весьма ловко. Но Цзян Яньли все же приходилось ходить с ними под руки.

— Наша дочь снова выставляет себя в неприглядном свете, — недовольно заметила Юй Цзыюань, глядя как та ковыляет мимо зала Познания Меча. Цзян Фэнмянь отнеся к этому философски.

— Это же мода. Ты вспомни, что сама носила в ее возрасте.

— Таких туфель у меня не было! — возмутилась Юй Цзыюань.

Цзян Фэнмянь не нашел, чем возразить, но вид у него стал словно бы слегка разочарованный.

***

— Мы должны решить, что делать, — заявил Цзян Чэн. — И не ерундой заниматься, а серьезно подумать.

Отвлекшийся было на пролетающую бабочку, Вэй Ин встрепенулся.

— Ты опять про Мэн Яо?

— Именно! Отцу он нравится все больше. Он даже предлагал ему змея сделать! А сестра лишнюю миску супа принесла.

Произнеся это, Цзян Чэн еще больше уверился, что дело плохо.

— Ну а что мы можем сделать? Пугаться он уже почти не пугается, — сказал Вэй Ин с сожалением. — В лес на охоту, что ли заманить и убежать? Так если с ним что-то случится, влетит нам в первую очередь.

От воды раздалось многозначительное покашливание. Они разом обернулись. На берегу плела корзину двухсотлетняя старуха.

— Что, наконец жареный петух в медные врата клюнул? — проскрипела она, окинув их двоих подслеповатым, но довольно цепким взглядом.

— А? Бабушка, вы о чем? — вежливо переспросил Цзян Чэн. Старуха кхекнула и перефразировала:

— Поняли, что кукушонок от ночной кукушки вот-вот птенцов из гнезда вышвырнет?

— Чего?

— Того! В мое время наследники главы ордена с пеленок так интриговали, что вся Пристань Лотоса дрожала! А вы? Пара войлочных сапог!

— А обзываться зачем? — возмутился Вэй Ин, а Цзян Чэн попытался его быстро увести. Бабушка старенькая, с головой не дружит, но нужно относиться к ней уважительно…

— Затем. Может, кто и думает, что вы еще дети малые, но мозги надо с пеленок включать, иначе можно случайно утопнуть в пруду.

Вэй Ин с Цзян Чэном в унисон фыркнули. Как в нем вообще можно утопнуть — там же воды по пояс?

— Сами не поняли, что творится? — не отставала старуха. — Глава ордена сам решает, кого ему в преемники выбрать. А уж как ему понравиться — уже задача учеников.

— Эй, Цзян Чэн — единственный сын дяди Цзяна, кого же еще ему выбрать? — возмутился Вэй Ин. Старуха подняла вверх узловатый указательный палец.

— Единственный законный сын. А с госпожой своей он никогда не ладил.

Цзян Чэн не выдержал и дернул Вэй Ина за руку, чуть ли не волоком утаскивая подальше от берега.

— Ты чего такой мрачный? — спросил тот, когда они уселись на пригорке под ивой. Ветер шевелил длинные ветви, между ними голубело небо. Цзян Чэн молча щипал траву вокруг себя и рвал на мелкие кусочки. Наконец он подал голос:

— Думаешь, он и правда… Ну это… Что все шепчутся.

Вэй Ин, к счастью, догадался сам.

— Да ну, он совсем не похож на дядю Цзяна!

— Я тоже не похож, — напомнил Цзян Чэн, который был копия матери.

— Да нет, похож, — уверенно заявил Вэй Ин. — Когда улыбаешься. И уши у тебя точно такие же.

Цзян Чэн ощутил, как потеплело в груди. Вэй Ин хлопнул его по плечу.

— Конечно, равнять меня с этим Мэн Яо — глупее не придумаешь, но у нас обоих никаких шансов тебя затмить, так что расслабься.

— В любом случае, я не хочу, чтобы тебя выгнали, — проворчал Цзян Чэн, дергая плечом.

— Привязался ко мне да? — Вэй Ин ткнул его локтем в бок. Цзян Чэн огрызнулся:

— Просто уже привык к одному придурку, к новому привыкать неохота.

— И что, предлагаешь и правда его подставить? — Вэй Ин задумчиво пощипал травинку. Цзян Чэн крепко задумался. А потом решительно мотнул головой.

— Нет. Но мы должны постоянно за ним следить.

— Если он сделает что-то плохое, то мы его сразу же разоблачим! — подхватил Вэй Ин.

— Тогда отец поймет, с кем связался, и выгонит его, а не тебя, — довольно подытожил Цзян Чэн.

***

— Ты же должен был сегодня следить, а я всех отвлекать! — возмущенно выговаривал Цзян Чэн. Вэй Ин даже на миг не устыдился того, что покинул наблюдательный пост.

— Я и следил! Но это ж скука неописуемая! — возмутился он. — Он поперся на укромную поляну — и давай там книжку читать и что-то бормотать себе под нос. Я подумал, интересная книжка, наверное, и подкрался глянуть, когда он в кусты отошел — а то учебник! — начал рассказывать Вэй Ин, размахивая руками. — А потом он вернулся, достал меч и давай им махать. Два часа подряд! На такой жаре! Потом перегрелся и свалился, где стоял. Ну, я сбегал ему за водой. Целого ведра не пожалел.

— Вся ясно, можешь не продолжать, — вздохнул Цзян Чэн, усаживаясь на камни у декоративного пруда. Вэй Ин плюхнулся рядом и начал кормить рыбу, завалявшимися в кармане крошками.

Они следили за Мэн Яо уже недели две, но тот не делал ничего подозрительного. Кром того, что был подозрительно упорен в тренировках и учебе.

— Вот разве такие люди бывают, чтоб только про учебу думать?

Цзян Чэн пожал плечами. По мнению мамы — еще как. Но сам он их никогда не встречал.

— А еще ходит вечно улыбается и пытается всем угодить.

— Подозрительно, — кивнул Цзян Чэн.

Вдруг их накрыла чья-то тень и они едва не прыгнули в пруд от неожиданности. Но к их облегчению, это была Цзян Яньли.

— Мальчики, нельзя такими быть, — сказала она строго. — А-Яо маленький и еще не освоился.

Вэй Ин попытался что-то сказать, но Цзян Яньли напомнила:

— Ты же сам, как только приехал, боялся всех расстроить. А ты, А-Чэн, и А-Ина поначалу не принимал, а затем вы вон как сдружились!

— Сейчас он без меня никуда, — подтвердил Вэй Ин, — обхватывая Цзян Чэна локтем за шею и притягивая к себе, будто хотел задушить от переизбытка любви.

— Зато ты обнаглел быстро, — пропыхтел Цзян Чэн, пытаясь освободиться. Вэй Ин, хоть и прибыл год назад дохляком кожа и кости, все же был на год старше, а как отъелся (тоже очень быстро!), то оказался еще и больше и сильнее.

Цзян Яньли смотрела на их возню со счастливой улыбкой, а затем оглянулась и позвала:

— А-Яо или сюда!

Вэй Ин с Цзян Чэном вздрогнули. И давно он там стоит? Интересно, тоже все слышал? В любом случае Мэн Яо не посмел отказать Цзян Яньли. Он подошел и стало ясно, что в руках у него поднос с нарезанным арбузом. Видимо, Цзян Яньли попросила помочь. Она забрала поднос и поставила на землю, а затем вручила каждому по толстому ломтю арбуза. Под взглядом Цзян Яньли никто не посмел баловаться, все трое начали есть.

— А ты знаешь, что если проглотить косточку, то она прорастет у тебя в желудке? — вдруг спросил Вэй Ин. Мэн Яо побледнел и едва не подавился, но по лицам остальных понял, что это очередной розыгрыш.

— А ты знаешь, что госпожа Юй в курсе, кто яогуая намалевал на стене павильона? — спросил он в ответ. Вэй Ин непроизвольно втянул голову в плечи.

— Это потому что там виден непревзойденный художественный талант? — нашелся он.

— Потому что там валялся твой деревянный меч.

Вэй Ин хлопнул себя по лбу.

— Ах вот где я его забыл!

— Ты бы его не подписывал, что ли, — пробурчал Цзян Чэн.

— А как тогда понять, что это мой?

— Они все одинаковые, — напомнил Цзян Чэн. Вэй Ин подмигнул и расплылся в шкодливой улыбке.

— Не, я свой пообтесал, чтоб легче махать было.

Цзян Чэн едва не подпрыгнул от такого наглого поступка, но Вэй Ин уже снова прицепился к Мэн Яо.

— А ты раз видел его, мог бы убрать по-быстрому.

— Чтоб меня под тем художеством застукали и на меня же подумали? — подозрительно прищурился Мэн Яо.

— Если бы ты сказал, что это не ты, тебе бы поверили, — предположила Цзян Яньли. Вэй Ин тут же возмутился:

— Мне никогда не верят!

Мэн Яо прыснул в кулак, а когда к нему повернулись два негодующих взгляда, робко улыбнулся и пообещал:

— В следующий раз уберу.

На том и разошлись. Кто преисполнившись надежды, а кто — еще больших подозрений.

***

Цзян Яньли выглянула из двери кухни. Та располагалась рядом с тренировочным полем, но на нем остались только ребята постарше, младшие, еще несколько минут назад с усердием машущие деревянными мечами под строгим взглядом наставника, испарились, стоило только тому отойти переговорить с другим старшим адептом. Цзян Яньли разочарованно вздохнула. Кого же теперь попросить о помощи? Но тут, к счастью, она заметила, что на краю поля неуверенно топчется одна щуплая фигурка. Ответственный Мэн Яо всегда старался сначала переделать все дела, а потом еще и спросить разрешения, прежде чем пускаться в забавы.

— А-Яо, а сбегай надергай корней лотоса, а я вам с мальчиками супа сварю, — попросила она. Мэн Яо просиял — суп шицзе он любил не меньше остальных, поэтому, прихватив корзину, помчался к озеру.

Цзян Чэн сидел на краю мостков, подвернув штанины до колен, и болтал ногами в воде. Та была не особенно прохладной и уже отчетливо попахивала болотом. Жара стояла неимоверная уже третий день, зато к вечеру потом становилось неожиданно холодно и вылетали комары. Слежка за Мэн Яо плодов не давала. Он будто наотрез отказывался делать что-то плохое. Или умел делать это так незаметно, что не прикопаешься. А за старания и вежливость из ордена не выгоняют.

За спиной что-то подозрительно зашуршало в зарослях лотоса и почти сазу же Вэй Ин выпрыгнул на мостки с воплем:

— Держи лягуху!

Цзян Чэн посмотрел на него как на умалишенного. Лягушка в руках Вэй Ина казалась тоже какой-то уставшей от жизни, видимо, и ее жара доконала.

Вэй Ин шлепнулся на нагретые доски мостков рядом с Цзян Чэном и тоже сунул босые ноги в воду. Кажется, эта жара и его заставила немного притихнуть. Посидев несколько мгновений спокойно, он, впрочем, начал ерзать, плескать водой, а затем толкнул задремавшего Цзян Чэна плечом.

— Смотри, кто идет!

Мэн Яо бродил по мелководью, с большой корзиной. Штаны он подвернул и рукава тоже, а верхнюю накидку где-то ставил.

— Эй, ты что делаешь? — окликнул его Вэй Ин.

— Корни лотоса собираю. Для супа.

Вэй Ин мигом оживился и преисполнился дружелюбия.

— Иди сюда, у нас персики есть. Мэн Яо посмотрел на него с подозрением, а затем все же выбрался на берег и, обойдя заросли, перебрался к ним на мостки.

— Держи лютую лягуху! — тут же сунул ему свою добычу Вэй Ин.

— По-моему, она вполне живая, — рассудительно заметил Мэн Яо. Как отличить мертвое от живого, он выучил еще на первых уроках. И персиков на мостках что-то не наблюдал. Надо было сперва потребовать предъявить, но свою ошибку он понял слишком поздно.

— Это чтоб ты потерял бдительность! — заяви Вэй Ин и с зловещим смехом сунул лягушку ему за пазуху.

Мэн Яо завопил, как девчонка и свалился в воду, громко булькнув. Вэй Ин расхохотался. Цзян Чэн наконец проснулся, а Мэн Яо забарахтался в воде и заорал:

— Я плавать не умею!

Вэй Ин с Цзян Чэном переглянулись, а затем, свесившись с края, в четыре руки вытащили его.

— Правда не умеешь? — изумился Вэй Ин.

— Откуда?

— Ты же юньмэнец!

— Я в городе жил, — напомнил Мэн Яо, отплевываясь и выпутывая из волос водоросли. Несмотря на жалкое положение, прозвучало довольно надменно. — Там в реку никто не прыгает. А вы двое… Вы… А! — он махнул рукой, подобрал корзинку и убежал, оставляя на досках мокрые следы.

— Кого-то он мне напоминает… — хмуро посмотрел ему вслед Цзян Чэн.

— Ага! Ты его рожу видел? Ну вылитый мокрый Павлин!

Цзинь Цзысюаня они уронили с мостков еще в начале лета, и тот тоже так смешно возмущался и грозился их отлупить, но тут пришла госпожа Цзинь и досталось уже ему — за испорченную нарядную одежду.

Конечно, такое сравнение не добавляло очков в пользу Мэн Яо.

Взбаламученная вода снова застыла плоским зеркалом.

Помятая лягушка возмущенно заорала из зарослей.

***

Новости из Юньпина заставили госпожу Юй впасть в задумчивость и несколько дней не показываться на улице. Все равно там солнце жарило невыносимо, а у себя в доме можно было лежать у внутреннего пруда на скамейке в одном легком платье и есть арбуз, сколько захочется.

Происхождение этого Мэн Яо и правда оказалось запутанным. Просто удивительно, как какой-то мальчишка может взбаламутить воду вокруг нескольких кланов заклинателей!

С сожалением взглянув на опустевшее блюдо с горкой блестящих черных семечек, Юй Цзыюань отложила веер, встала и прошла в дом. На лицо так и лезла торжествующая улыбка. Что ж, если это и правда Гуаншанево отродье, то она сделает большое одолжение лучшей подруге, если придержит его в Пристани Лотоса, чтобы он не мозолил той глаза каждый день в Башне Кои. Но оставить свою милую цзе-цзе в неведении никак нельзя!

Юй Цзыюань присела у столика и взялась за кисть.

***

Жаркие дни подходили к концу, хотя по погоде и не скажешь. Большой праздник в честь завершения лета должен был состояться в ближайший ясный вечер. Еще с ночи готовилась еда, накрывались столы, все наряжались в лучшие наряды. Среди девушек вызвала волнения еще одна столичная причуда — длиннющие золотые наперстки-когти.

Старые адептки ожидаемо не оценили новинку.

— Начитаются книжек про императорский гарем и потращивают когти по два цуня! Как такими руками меч держать?!

— Это просто накладки, — попыталась успокоить их Цзян Яньли с улыбкой. — Их можно в любой момент снять.

— Пока будешь снимать — темная тварь тебя сожрет, — отрезала одна из старух, тыча пальцем в Цзян Яньли, та попятилась, но на нее уже не обращали внимания. Адептки пустились в воспоминания, как в ее возрасте одной левой укладывали тигра-оборотня, а правой — десяток лютых мертвецов, а затем уходили в закат с прекрасным, как небожитель, заклинателем, который преследовал яогуая в том же месте и не смог пробежать мимо такой прекрасной девы.

Стоило только стемнеть, как начались танцы, музыка, показательные вступления с демонстрацией боевых приемов. Вино и охлажденный фруктовый сок лились рекой, а из кухни только и успевали выносить новые блюда. Младшие адепты, которые должны были бы прислуживать старшим, давно сбежали и занимались ерундой. Все, кроме ответственного Мэн Яо, который вертелся у столов главы ордена и самых уважаемых старейшин клана Цзян. Те отнеслись к нему весьма благосклонно.

Вэй Ин же искренне этому возмутился:

— Ты посмотри на него! Ходит и всем нравится!

Цзян Чэн дожевал булочку со свининой и проворчал:

— Потому что он не поджигает никому юбки. И не пытается съесть все, что видит.

— Не съешь сразу — потом больше не будет.

Цзян Чэн закатил глаза. Этот Вэй Ин будто с голодного краю! Впрочем, он же и правда голодал, может, до сих пор не смог привыкнуть, что еды вокруг полно? Мэн Яо хоть и был мелким и тощим, ел как все, и непохоже было, что какие-то лакомства для него в новинку.

— А юбку я в том году поджег, уже можно было бы забыть! Зато талисман с первого раза получился!

Цзян Чэн снова закатил глаза, а Вэй Ин уставился на Мэн Яо, уже успевшего метнуться за веером для госпожи Юй.

— Он что, думаешь, просто так такой весь правильный? В доверие втирается. А может он и правда того…

— Чего? — с подозрением уточнил Цзян Чэн.

— Шпион! — ответил Вэй Ин, сделав страшные глаза.

— Чей?

— Цзиньский! — взгляд Вэй Ина стал еще выразительней. — Я там подслушал кое-что. Говорят, он сперва в Башню Кои пришел, но его оттуда выгнали. А потом сюда явился. А дядя Цзян добрый, вот и взял на свою голову

— Как тебя тогда? — уточнил Цзян Чэн. Ему не хотелось сегодня заниматься расследованиями, а хотелось еще одну булочку. Вэй Ин возмутился:

— Ну ты и сравнил!

— Сестра правду сказала, ты тоже поначалу старался, чтоб тебя не выгнали, а потом расслабился и обнаглел. Вот и он старается.

— Пожалеть его теперь, что ли? — фыркнул Вэй Ин. — И вообще, это же ты первый решил, что мы должны от него избавиться.

— Так он повода не дает!

— Нельзя расслабляться! — воскликнул Вэй Ин, ущипнул Цзян Чэна а бок и умчался куда-то. Цзян Чэн показал ему кулак в спину и, потирая бок, пошел за булочкой. А то правда ведь все расхватают.

— Эй, шиди! Ии сюда!

Мэн Яо с опаской посмотрел на Вэй Ина. От того можно было ждать любого подвоха. И сейчас у него был в руках какой-то конверт.

— Чего тебе?

— Отнеси записку ребятам, которые фейерверки запускают. Да не смотри на меня так, меня старшие попросили!

Выглядел он, будто что-то задумал. Впрочем, он всегда так выглядел.

— И чего сам не отнес?

— А там пирожные принесли, я пока носить буду, все разберут.

— Пирожные? — заинтересовался Мэн Яо. Вэй Ин с готовностью предложил:

— Отнеси, а я и на тебя захвачу.

— Я тоже могу сбегать и тебе захватить, — предложил Мэн Яо. Вэй Ин не сдавался.

— Я же быстрее тебя бегаю. И вообще, пока мы тут спорим, их остается все меньше и меньше. А дядя Цзян сказал, что уже пора запускать фейерверки.

Кивок на главу ордена подействовал. Мэн Яо взял конверт и с подозрением его оглядел. Красивая плотная бумага, вся в узорах, но темноте сложно разглядеть.

— Это инструкции. Просто сунь его большой черный ящик, они сами разберутся! — прокричал Вэй Ин на бегу. Мэн Яо, сжимая конверт в руке, помчался в обратную сторону.

Вэй Ин подбежал к столу, на котором одиноко стояло пустое блюдо с крошками на дне. Цзян Чэн развалился рядом на лавке и потирал живот.

— Эй, а где пирожные?

— Я их все съел, — довольно заявил Цзян Чэн. Вэй Ин возмутился:

— А мне оставить?

— А ты убежал, я думал, ты не хочешь, — не дрогнув, заявил Цзян Чэн. Вэй Ин упер кулаки в бока.

— Когда это я не хотел?

— Да вот как раз сейчас.

— А в глаз?

— А в ухо?

Вэй Ин скорчил рожу.

— Вот наш новый шиди обещал, что принесет мне, а ты…

— Так что ж не принес?

— А я его по делу послал.

Цзян Чэн громко фыркнул и уже был готов признаться, что спрятал пару пирожных в подаренный сестрой мешочек цянькунь, как со стороны реки что-то грохнуло — и это был не фейерверк. Что-то взрывалось прямо на земле, и в воздух летели разноцветные гейзеры.

— Ух ты! — Вэй Ин запрыгнул на стол, чтобы было лучше видно. — Ты смотри, как жахнуло!

Цзян Чэн запрыгнул на лавку. Выглядело потрясающе, но страшно.

— Шисюн! — к ним с воплем бежал Мэн Яо. — Я не хотел, оно…

Раздался еще один взрыв. Толпа взрослых бросилась помогать умирять фейерверки, оттеснив его от остальных.

Цзян Чэн перевел потрясенный взгляд с него на Вэй Ина. Догадка едва не заставила рухнуть с лавки.

— Это ты его туда послал!

Вэй Ин впрочем выглядел недоуменно.

— Почему вообще там все взорвалось?!

— Потому что кто-то сунул огненный талисман прямо в порох? — предположил Цзян Чэн, похолодев. — А перед этим кто-то другой его надоумил?

— Я ж не думал, что правда его туда сунет!

— Да ну?

— Да там обычно все на замок заперто, — начал оправдываться Вэй Ин. — Я думал, что старшие увидят, что он там трется с талисманом, и напугаются. Чтоб знали, как за уши таскать!

Цзян Чэн промолчал. От старших учеников им влетело еще весной. Уши потом долго болели, пусть и, справедливости ради, досталось им с Вэй Ином за дело.

— Но Мэн Яо умудрился отрыть ящик и поджечь смесь.

Вэй Ин сконфужено почесал затылок.

— Ну, сам же видел, что он упорный и находчивый…

Взрывы вдруг стихли, а над тренировочным полем раздался громкий гневный крик:

— Вэй Ин!

Толпа расступилась, пропустив вперед госпожу Юй.

— А что сразу я?! — возмутился Вэй Ин, все так же стоя на столе всем на обозрение.

— А кто еще, если не ты? — забранилась Юй Цзыюань. — По Цзыдяню соскучился? Или по помойке своей?

Мэн Яо, едва протолкавшийся к остальным, застыл, бледный, как смерть. И порка у всех на глазах, и изгнание с позором были для него равносильными смерти на месте. Цзян Чэн, успевший вовремя спрыгнуть с лавки и даже завязать распущенный пояс на накидке, тоже втянул голову в плечи.

— Да я нечаянно! — заорал вдруг Вэй Ин.

— За нечаянно бьют отчаянно, — зловеще сообщила Юй Цзыюань, демонстрируя заискривший Цзыдянь. Цзян Чэн повернулся к Вэй Ину в изумлении. Зачем он взял на себя вину? Может, по привычке? Или не смог смириться с тем, что слава за такую шалость достанется не ему? От него можно было ждать чего угодно!

Подошедший глава Цзян положил ладонь на плечо жены.

— Постой, нужно разобраться, почему эти фейерверки вообще начали взрываться. Тот ящик должен был быть заперт до последнего.

Юй Цзыюань нахмурилась еще сильнее, а потом бросила:

— Вы двое… В Храм на колени и чтоб я вас не видела!

Цзян Чэн поерзал на циновке. Под невидимыми взглядами духов предков, взирающими на него с табличек, было как-то неуютно. Хотя за прошедший год они так часто его тут видели, что наверняка хорошо запомнили и в миг нужды не откажутся прийти на помощь…

Вэй Ин вообще развалился на циновках, а затем принялся кататься туда-сюда от скуки. Снаружи доносились звуки продолжающегося праздника. Похоже, всем было весело и без фейерверков.

— Ты зачем на себя вину взял? — Цзян Чэн отпихнул подкатившегося вплотную к нему Вэй Ина. — Мы ж хотели, чтоб его выгнали. За такое так бы точно…

— Ага! Вот выгнали б, а мы бы никогда не узнали, что он задумал. Не просто так же он все взорвал? Нет уж, сперва выясним, в чем дело, и принесем доказательства дяде Цзяну!

Цзян Чэн закатил глаза к потолку. Впрочем, это и правда он подал идею. Теперь может любоваться тем, что взрастил.

Ступеньки на крыльце храма заскрипели. Мальчишки немедленно встрепенулись и встали на колени в подобающих позах и натянули на лица полные раскаяния гримасы.

Но это была всего лишь Цзян Яньли.

Всего палочку назад Мэн Яо прибежал к ней весь перепуганный, и, размазывая по лицу слезы, рассказал, как все было на самом деле. Он очень боялся, что его разоблачат и вышвырнут вон. Она его быстро успокоила и убедила, что раз остальные сразу решили его не выдавать, то и не выдадут, в Пристани Лотоса так не принято. И с ними самими ничего страшного не случится.

— Я вам пирожков принесла и персиков, — сказала Цзян Яньли, входя внутрь.

— Прямо в храм? — забеспокоился Цзян Чэн. — Матушка же ругаться будет.

— Она занята. А я не только вам, — улыбнулась Цзян Яньли и начала щедро угощать еще и почивших родственников. — Вы молодцы. Бедняжка А-Яо так испугался, что его и наказывать не надо.

— А нас не жалко? — заныл Вэй Ин, подползая к ней и устраивая голову на коленях, будто ему три года. Цзян Яньли непроизвольно погладила его по волосам. Цзян Чэн ощутил укол зависти и ревности, но ему-то уж точно не три года!

— А вы сильные и смелые. А вот А-Яо еще маленький.

Цзян Чэн нахмурился. Так-то самый младший тут он. С одной стороны лестно, с другой чего это этот подкидыш к сестре подлизывается?

Цзян Яньли вскоре ушла спать, праздник тоже давно закончился, а провинившиеся так и просидели в храме всю ночь. Вышли они только на рассвете, когда госпожа Юй спохватилась, но после вина она стала доброй и просто велела им убраться с глаз долой.

Спотыкаясь на засиженных ногах, они отбежали на безопасное расстояние, где их и поймала Цзян Яньли.

— Я вам завтрак отдельно приготовила, пойдемте.

Она решительно загнала их в кухню, видимо опасаясь, что другие ученики начнут расспрашивать детали вчерашней выходки. За небольшим столиком у окна уже сидел Мэн Яо, наворачивая рисовую кашу. Цзян Яньли поставила на стол еще две миски. Пришлось садиться и есть, пока Цзян Яньли пересказывала новости. За взрыв влетело старшему шисюну. Тот мало того, что забыл повесить на взрывоопасный ящик замок, так еще и не следил за ним, а миловался в кустах с четвертой шицзе, потому и не заметил, как кто-то нахулиганил. Тут Цзян Яньли обвела троицу за столом пристальным взглядом. Все трое поежились, даже Цзян Чэн, который никак не приложил руку к случившемуся.

— Он поступи безответственно. Но если бы вы не баловались, ничего бы не случилось.

— А если бы в том ящике яогуай сидел, тоже мы виноваты? — попытался выкрутиться Вэй Ин.

— Если бы вы решили и в него огненным талисманом потыкать?

Вэй Ин сник.

— Я очень надеюсь, что больше такого не повторится, — строго сказала Цзян Яньли. Все трое нестройно заверили ее, что никаких больше происшествий, вот только выглядели они не слишком убедительно.

Над Пристанью Лотоса собирались тяжелые дождевые тучи.

Старший шисюн, потирая спину, бродил по берегу, собирая обломки ящиков и обрывки тряпок.

Четвертая шицзе писала в дневник печальные стихи о разлуке с любимым.

Приближалась осень.

---