Борьба Черноморского флота с работорговлей и контрабандой

Работорговля в Черноморском регионе активно велась с дописьменных времён, продолжалась в античности, но если в других регионах в Средневековье и Новое время её объём снижался, то в Причерноморье она процветала вплоть до второй половины XIX века. В классическое и позднее Средневековье тут было два основных источника рабов — пленники, захваченные в ходе набегов в Русских землях, Великом княжестве Литовском, позднее Речи Посполитой в походах Крымского ханства, малых орд Северного Причерноморья и второй — пленники, должники и дети народов Северного Кавказа. Европейские источники 14-15 века — Иоганн Шильтбергер^[1], Джорджо Интериано^[2] отмечают у черкесов работорговлю как основной источник торгового дохода. «Они (феодалы) нападают внезапно на бедных крестьян и уводят их скот и их собственных детей, которых затем, перевозя из одной местности в другую, обменивают или продают». Рабы захватывались в ходе многочисленных межплеменных стычек, набегов, забирались за долги и продавались родителями в голодное время. Отмечается, что рабыни ценились выше, чем рабы-мужчины. Продавцами выступали черкесы, абхазы, мегрелы. Торговцами были венецианские и генуэзские купцы. Рынком сбыта был весь Средиземноморский регион — как мусульманские, так и христианские страны^[3][4].

После падения Константинополя в 1453 году, а особенно после Османского завоевания Крыма в 1475 году практически вся работорговля на Чёрном море косвенно (через налоги) или прямо (захват пленников) контролировалась Османской империей, которая владела основными рынками — в Кафе, Еникале, Геленджике, Анапе, Суджук-кале, Сухум-кале. При этом христианские страны постепенно выбывали из числа рынков сбыта, рос спрос в Османской империи, Мамлюкском султанате. Во времена крупных набегов в год продавалось по нескольку десятков тысяч рабов^[3][4][5].

В Новое время северный источник рабов с усилением Русского царства и Русской империи уменьшается, а после русско-турецкой войны 1735—1739 и особенно русско-турецкой войны 1768—1774 практически иссякает. При этом османская торговля с кавказского побережья процветала. Черкешенок приобретают для гаремов османской знати и самого султана. Голландец Жан Стрюи в писал: «Слава об их красоте так хорошо распространилась, что на трапезонтском и константинопольском базарах за черкешенку почти всегда вдвое, иногда втрое больше платят, чем за женщину, красота которой, при первом взгляде, показалась бы нам равною с первой и даже превосходящею»^[3]. Кавказские князья формировали в Черкесии отряды для походов на правый берег Кубани, где захватывалось значительное число пленников. Войска мамлюков и багдадских гурджей во многом состояли из кавказских невольников, из них первоначально формировались и турецкие янычары^[6].

С 1774 года Россия контролировала Крымское ханство как протекторат, а в 1783 году присоединяет Крым. В риторике Екатерины II по обоснованию этого шага, как у правительницы эпохи Просвещения, борьба с работорговлей занимала заметное место. Одновременно учреждается Черноморский флот — главный инструмент российского влияния в регионе, датой его создания считается 2 (13) мая 1783 года^[7][8]. В ходе очередной русско-турецкой войны 1878—1791 годов он в ряде компаний сперва побеждает османский флот в прибрежных сражениях, а позднее, под руководством Ф. Ф. Ушакова полностью господствует на Чёрном море. Такое положение сохранялось до 1854 года^[9]. По результатам Ясского мира кавказское побережье остаётся турецким владением. Россия также официально становится покровительницей христиан^[10].

 

Весной 1801 года грузинские княжества Картлия и Кахетия вошли в состав Российской империи^[6]. Интересы России и Османской империи неоднократно сталкивались на Кавказе, в ходе русско-турецкой войны 1806—1812 годов он снова стал театром боевых действий. 15 июня 1809 года десант, высаженный эскадрой капитан-лейтенанта А. И. Перхурова, занял турецкую крепость Анапу, которая в это время была центром работорговли на западном Кавказе^[11].

В период войны 1806—1812 годов русские войска заняли все основные крепости побережья Кавказа от устья Кубани до реки Риона: Анапа, Суджук-кале, Сухум-кале, Анаклия, Поти и Гуриамта и оставили там русские гарнизоны. От Анапы до Батума крейсировала эскадра Черноморского флота с целью предотвратить торговлю турок оружием с кавказскими племенами в обмен на невольников. По Бухарестскому миру, крепости Анапа, Суджук-кале и Поти были возвращены Турции, а территория Абхазии перешла к России^[6].

После победы коалиции европейских монархий во главе с Россией в Наполеоновских войнах её результаты были дипломатически закреплены Венским конгрессом 1815 года. Он принял в том числе, во многом с подачи Великобритании, Декларацию о запрете работорговли, к которой присоединилась и Российская империя. "Принимая во внимание, что торговля, известная под названием «работорговля», рассматривалась справедливыми и просвещенными людьми всех времен как несовместимая с принципами гуманности и всеобщей морали; что особые обстоятельства, при которых она возникла, и трудности борьбы с ней возмутительно долго скрывались; но что, наконец, голос общественности во всех цивилизованных странах громко призыва­ет к её запрещению и так как характер и особенности этой торговли стали более известны и злодеяния, сопутствующие ей, окончательно выяснены, несколько европейских правительств пришли к фактическому соглашению запретить работорговлю^[12].

Оттоманская империя держала торги в Анапе, Суджук-кале, Геленджике и в других пунктах побережья. Была установлена такса на турецкие товары. Высокая цена за рабов, особенно пленниц, привлекала кавказские племена Черноморского побережья, а также Чечни и Дагестана. Из-за возрастающего спроса на невольников, они участили набеги на русское пограничье производя грабежи и добывая пленников^[6].

 

Осенью 1817 года в гавани Феодосии спасся от шторма турецкий корабль с 60 невольниками и невольницами из Абхазии. На основании указа Александра I от 1805 года, жертвы торговли рабами, оказавшиеся на русской земле, подлежали освобождению. Они были перевезены на берег и отпущены на свободу. Последовал протест турецкого правительства, посчитавшее произошедшее неуважением к турецкому торговому флагу. Порта требовала выдачи рабов, на что последовал категорический отказ посла Г. А. Строганова. Купцам был компенсирован ущерб в 10 тыс. пиастров, с предупреждением, что в акваториях которые являются русским владением, русские законы будут распространяться и на суда в них, сами же корабли будут подвергаться досмотру^[13].

В 1817 году началась Кавказская война^[14]. Первоначальные её события проходили на востоке Кавказа в Чечне и Дагестане. В 1820 году Черноморское казачье войско (до 40 тыс. человек) вошло в состав Отдельного Грузинского корпуса, вскоре переименованного в Отдельный Кавказский корпус и усиленного^[15].

В русско-турецкую войну 1828—1829 годов русскими после осады были заняты крепости Анапа и Поти. После взятия русскими Анапы, центра работорговли на западном Кавказе, из горных аулов в крепость бежали разноплеменные невольники: шапсуги, абадзехи, кабардинцы, русские, татары и даже киргизы^[6].

После подписания 2 сентября 1829 года Адрианопольский мирного договора левобережная Кубань (Закубанье) и побережье от устья Кубани, севернее Анапы и далее на восток до крепости Святого Николая (ныне Поти) стали русскими. Здесь началось активное противодействие контрабанде и работорговле. Изменилась официальная позиция Османской империи, формально запретившей работорговлю, но она продолжалась усилиями частных лиц^[6].

Император Николай I учредил временный комитет при Министерстве иностранных дел «для рассуждения о мерах, нужных по будущему управлению закубанскими народами». Комитетом предлагалось закрыть сношения народностей Кубани с Турцией и западными державами, «не позволять иностранным судам приставать к каким-либо местам восточного берега Чёрного моря, кроме Поти». Ограничения были вызваны работорговлей на присоединенных территориях и торговлей оружием. Отмечалось, что «не только мусульманские обитатели Кавказа, но, к сожалению, многие из христиан не гнушались принимать участие в торге людьми одного с ними исповедания. Сие особенно можно заметить о князьях и помещиках Мингрелии и Гурии». Члены временного комитета полагали, что «с уничтожением случаев сбывать пленников и другие плоды своего грабительства племена Кавказские не будут уже находить выгоды продолжать хищнические набеги против сопредельных им областей России и взаимно между собой, или производить разбои на прибрежных водах Чёрного моря»^[6].

Для охраны побережья северо-западного Кавказа была усилена сухумская эскадра. В неё входили: 20-ти пушечные бриги «Орфей» и «Пегас», а для плавания вдоль берега 20-ти пушечный бриг «Меркурий» и 8-ми пушечный люггер «Широкий». 12 июля 1830 года в Абхазии русские войска приступили к постройке укрепления Гагра (Военная энциклопедия, 1912: 135)^[6].

Флоту предписывался досмотр всех без изъятия судов, пристающих к берегу между Анапой и Редут-Кале. Иностранные суда, перевозящие вооружение и отказавшиеся от осмотра, брать в плен, считая военной добычей. Суда, не имеющие контрабанды, свободно пропускать для торговли, учредив за ними бдительное наблюдение^[16].

13 июля 1830 года русское правительство разрешило свободную торговлю с горцами всем странам при условии, что не будет производиться торг невольниками в обмен на оружие и боеприпасы. Устанавливалась двадцатимильная запретная зона, сокращенная в 1836 году до трех миль от берега. Осенью 1831 года иностранные посольства в Константинополе были извещены, что русские крейсера будут принимать решительные меры против контрабанды и вывоза рабов^[17].

В начале 1831 года граф И. Ф. Паскевич запросил командование флота, о предоставлении несколько малых и гребных судов, которые могли бы крейсировать и действовать с русскими отрядами вдоль всего берега Абхазии. Он указывал, что турки осуществляют доставку контрабанды и торговлю рабами на небольших лодках (кочермах), которые ходят у берега ^[18].

4 марта 1832 года в ходе эпидемия холеры была издана инструкция: «Для сохранения Российских владений от внесения заразы^[19] и воспрепятствования подвоза военных припасов горским народам, военные крейсеры будут допускать по черноморскому восточному берегу иностранные коммерческие суда только к двум пунктам — Анап и Редут-Кале, в коих есть карантин и таможни…»

1 августа 1832 года назначены два отряда Черноморского флота в составе 8 мелких военных судов и 2 транспортов, предназначенных для несения крейсерской службы у кавказского побережья с целью борьбы с контрабандной торговлей и подвозом турками оружия для горцев. Базируясь на Сухум-кале и Геленджик, отряды должны были крейсировать: один от крепости Анапа до Гагр, другой от Гагр до Редут-кале^[20].

Меры русского правительства и организация крейсерства не остановили турецких и английских контрабандистов. В 1832 году русские крейсера захватили 17 судов с контрабандой. Контрабандисты старались действовать ночью, использовали мелкие суда, которые могли входить в устья рек и скрываться от наблюдения. Армейское командование разрешило крейсерам брать в Геленджике из сухопутных войск десант и высаживать его в тех местах, где скрывались суда контрабандистов. В 1833 году было уничтожено ещё 11 контрабандистских судов. Почти каждая такая экспедиция приносила потери личного состава. В это время вместо адмирала С. К. Грейга, который командовал флотом до августа 1833 года, был назначен М. П. Лазарев^[21].

15 апреля 1833 года бой корвета «Мессемврия» и шхуны «Курьер» под общей командой капитан-лейтенанта А. Б. Броневского, имевших на борту десантный отряд из 103 человек майора Середин, с горцами и турками в заливе Вулан, где в устье реки Чабсын скрывались три турецких контрабандных судна. При высадке десанта завязался бой с горцами и турками, укрепившимися в горах, который поддерживали корвет и шхуна, обстреливавшие противника из орудий. Горцы и турки отступили, потеряв все три судна^[20].

25 декабря 1833 (6 января 1834) корветом «Мессемврия», капитан-лейтенант А. Б. Броневский, взято у Геленджика два турецких судов, пытавшихся скрытся. Взято в плен 54 человека^[20].

Несмотря на крейсерское патрулирование побережья северо-западного Кавказа, до 1834 года в Суджукской бухте происходила активная торговля местного населения с турками незапрещёнными товарами. 150 турецких лавок находилось в этой гавани (АКАК, 1881a: 462)^[6].

Русский офицер, разведчик Ф. Ф. Торгау, проведший тайно несколько лет у горцев, раскрывал экономическую подоплёку работорговли: "для турецких купцов составляла источник самого скорого обогащения. Поэтому они занимались этою торговлей, пренебрегая опасностью, угрожавшею им со стороны русских крейсеров. В три или четыре рейса турок, при некотором счастии, делался богатым человеком и мог спокойно доживать свой век; зато надо было видеть их жадность на этот живой, красивый товар"^[22].

14 ноября 1836 года бриг «Аякс» под командой капитан-лейтенанта Н. П. Вульфа задержал британское судно «Виксен» в бухте Суджук-кале, где то в течение 12 и 13 ноября стояло на разгрузке. Сбежавший из плена канонир Анапского гарнизона сообщил, что на берег со шхуны было доставлено значительное количество контрабандных товаров: соли, медных турецких трехфунтовых орудий — 4 шт., шестифунтовых орудий — 4 шт., большое количество ружей и шашек, порох — 200 бочек каждая по 4 пуда ^[6][23].

Посол в Турции А. П. Бутенев в послании от 9 июля 1837 года М. П. Лазареву сообщал по агентурной информации о положении дел в Турции. В 1834 году около 970 семей из Черкесии и Кабарды были поселены в Трапезонте и Синопе, где занимались земледелием и торговлей с Кавказом. Уздени из переселенцев выезжали морем в Черкесию и вывозили невольников. Предположительно, оттуда вывозилось ежегодно до 4 тыс. рабов. Многие турецкие чиновники по женам имели родственников в Черкесии, контрабанда пользовалась их покровительством, несмотря на запреты оттоманского правительства. Трапезонтский Осман-паша косвенно был обвинен в пособничестве контрабанде, такая же обстановка была в Синопе. Бутенев полагал, что даже при желании турецкого правительства пресечь контрабанду, это было бы невозможно, так как доходы контрабандистов велики. В Турции не было средств даже на постоянную береговую стражу.

Военный министр граф А. И. Чернышев в отношении от 10 января 1837 года командующему отдельным Кавказским корпусом барону Г. В. Розену писал: «Горские племена, обитающие по восточному берегу Чёрного моря, самые воинственные между всеми племенами Кавказа, всегда состояли в торговых сношениях с берегами Анатолии. Туда они сбывают своих невольников и некоторые естественные произведения своих гор, получая взамен того оружие, порох, свинец, соль и необходимые им мануфактурные изделия. К пресечению сей вредной торговли.. ..учрежденное из судов крейсерство оказалось недостаточным. По физическому образованию берега, не дозволяющему военным судам приближаться к нему, легкие гребные суда черкесов пристают к нему всюду беспрепятственно и, плавая у самых берегов, большей частью избегают преследования крейсеров. Для достижения этой важной цели, предположено занять небольшими укреплениями все важнейшие по протяжению берега якорные места и учредить между ними непрерывное крейсерство на небольших гребных судах, способных к береговому плаванию» (АКАК, 1881: 356)^[6].

В 1837 году были сформированы из казаков Азовского войска 10 команд для крейсерства на лодках. Они показали свою боеспособность и поддерживали бесперебойное сообщение между укреплениями побережья. Казаки находили турецкие кочермы и черкесские лодки, преследовали их в открытом море, истребляли или брали в плен. В 1839 году Николай I повелел дополнительно сформировать из казаков ещё 5 команд, укомплектованных по 20 человек. (Архив Раевских, 1910: 650—652; Карлгоф, 1860: 534)^[6].

 

21 сентября 1837 года генерал-майор Н. Н. Раевский был назначен начальником 1-го отделения Черноморской прибрежной линии. В январе 1839 года 1-е отделение Черноморской прибрежной линии было переименовано в Черноморскую береговую линии. В 1840 году её укрепления насчитывали 18 крепостей, планировалось построить ещё 12 фортов (Архив Раевских, 1910: 399—401), но полного пресечения контрабанды и работорговли не последовало. Слабые гарнизоны укреплений не могли в полном объёме пресечь контрабанду и торговлю невольниками, поэтому турецкие суда беспрепятственно приставали к берегам, снабжали население военными припасами и увозили рабов. Крейсирующая эскадра из семь судов, по состоянию моря не в силах была преследовать кочермы контрабандистов. Обыкновенно турецкие плоскодонки останавливались в трех милях от берега, объявленного в блокаде, и выжидали случая, когда можно было подойти к берегу и, быстро разгрузившись, уйти снова в море. По предложению Лазарева, в помощь эскадре при каждом из береговых укреплений заведено было по одному или по два «мальтийских баркаса» с фальконетом или карронадой в носовой части. В их обязанности входило поддержание связи между укреплениями и уничтожение контрабандистов пристававших к берегу. В период штормов гарнизоны месяцами не получали почту и продовольствие. Укрепления Черноморской береговой линии стали местом службы проштрафившихся военнослужащих (Дьячков-Тарасов, 1904: 259—260; Тенгинский полк на Кавказе, 1900: 199—200)^[6][24].

Укрепления сами по себе не могли полностью предотвратить контрабанду и работорговлю пока Северо-западный Кавказ был населен враждебными племенами. Генерал Раевский попытался наладить с ними взаимоотношения. В начале второй половины 1840 года в укрепление св. Духа Раевский и владетель Абхазии князь М. Г. Шервашидзе приняли присягу от цандрипшских князей Цанба из племени садзы (Инал-Ипа, 2014: 32)^[6].

Попытки русского командования организовать торговлю с кавказскими племенами для предотвращения торговли невольниками в обмен на контрабандные товары из Турции, были малоэффективны. Поощрение русско-черкеской торговли, до середины XIX века имело целью не экономические, а политические интересы (Лавров, 2009: 54-55)^[6].

По замечанию генерал-лейтенанта Раевского «торговля с обитателями восточного берега Чёрного моря снабжала невольниками всю Турецкую империю, работниками — трапезонтские рудники и женами — восточные гаремы». В 1839 году генерал Раевский как меньшее зло предлагал устроить вблизи Новороссийска рынок, где предоставить турецким купцам право продавать горцам, под наблюдением русской таможни, все необходимые для них предметы и даже допустить продажу женщин. Последнее предложение Раевского командование посчитало неприемлемым. Генерал-адъютант И. Р. Анреп, сменивший Раевского в 1841 году, отмечал следующее: «торговые сношения турок с горцами, живущими по восточному берегу Чёрного моря, приносят последним существенный вред, поощряя праздность и уничтожая всякую промышленность, основанную на труде; для нас же эти сношения особенно вредны тем, что поддерживают воинственный дух этих горских племен» (Архив Раевских, 1910: 636; Васильев, 1874: 6)^[6].

В течение 1840—1842 годов были приведены к присяге племена садзо-джигетов и убыхов. Но с 1844 года кавказские племена активизировали боевые действия против крепостей Черноморской береговой линии. Ослабленные русские гарнизоны не в состоянии были в противодействовать контрабанде и работорговле. При этом в течение семи лет с 1845 по 1851 годы в укрепления и крепости Черноморской береговой линии спаслись бегством военнопленные и добровольные горские выходцы в количестве 125 человек (ГАКК. Ф. 260. Оп. 1. Д. 1414. Л. 50)^[6].

После начала Крымской войны и входа в Чёрное море англо-французской эскадры в 1854 году все гарнизоны Черноморской береговой линии были эвакуированы, а укрепления взорваны. Практически все кавказские племена отказались от покорности русским властям (Фадеев, 1935: 170—171; Филипсон, 1883: 353—354). Ликвидация укреплений и прекращение крейсерства, оккупация союзниками ряда пунктов побережья вызвали новый подъём работорговли кавказских племен с Турцией^[25].

После Крымской войны корабельный состав был ограничен требованиями Парижского мира, как и возведение прибрежных крепостей. Работорговля проходила беспрепятственно. В начале 1860-х годов разрушенные укрепления Черноморской береговой линии заново не занимались. Турецкие работорговцы использовали камни Вельяминовского форта для подпорки своих хижин, которых насчитывалось на берегу до 100 штук. В этих хижинах проживали они и женщины-невольницы. Как только партия набиралась, она отправлялась в Турцию. После возобновления патрулирование редкими русскими крейсерами и азовскими баркасами, турки прятали кочермы в кустарниках в устье реки, мачты обкладывали ветвями, и кочермы сливались с окружающей растительностью^[26].

 

В сентябре 1861 года представители кавказских племен обратились с просьбой о принятии их в русское подданство. Император Александр II выставил ряд условий: должны прекратиться набеги за пленниками, исполнятся требования русской власти, для доказательства необходимо выдать пленных и беглых. При отказе кавказским племенам предлагалось переселиться в Турцию^[27].

Всё время Кавказской войны регион посещался как агентами западных держав, так и отдельными авантюристами. Один из них, француз А. Фонвиль, с успехом высадившийся в Черкессии, воевавший там и позднее безопасно вернувшегося в Трабзон в 1863-1864 годах оставил мемуары. Из них видно, что контрабанда являлась важной статьёй дохода практически всех турецких моряков. При это упоминается официальный османский запрет на такие действия минимум с 1830-х и лёгкость его преодоления. Отмечается, что при задержании русским крейсером европейские нарушители могли быть задержаны, а вот турецкие или черкесские повешены на месте: " мне удалось, наконец, найти средство отправиться в Трепизонд; один контрабандист (в Турции везде можно встретить контрабандистов)... ...взялся меня доставить в продолжение ночи в Трепизонд... .... Я везде пройду, — отвечал он мне на мои замечания. — Мое ремесло заключается именно в том, чтобы обходить суда трепизондского паши, и вот уже сорок лет, что я прохожу сквозь их кордон. Надобно уж большое несчастье, чтобы мы были захвачены именно сегодня; луны нет, и я тебе обещаю, что ты будешь сегодня вечером в Трепизонде"^[28].

Под влиянием агитации мусульманского духовенства и своих князей, которые запугивали черкесов произволом русских властей, солдатчиной, а с принятием русского подданства и отказом от мусульманской религии они склонились к переселению. Черкесам обещали полную свободу при переселении в Турцию. В реальности, по данным английского консула в Трапезонте, из прибывших в Анатолию 220 тыс. человек из кавказских племен с ноября 1863 по сентябрь 1864 года были проданы в рабство 10 тысяч человек, до 100 тысяч умерли от голода и болезней^[29].

На смену черноморской работорговле пришла внутренняя турецкая. Марк Твен писал о событиях 1867 года и недавнем прошлом: «Черкесы и грузины все ещё продают в Констан­тинополе своих дочерей, но уже не в открытую. Пресловутые невольничьи рынки, о которых все мы столько читали и где молоденьких девушек раздевали у всех на глазах и осматривали и обсуждали, словно лошадей на ярмарке, не существуют более. Теперь и выставка товара и сделки происходят тайно, частным образом. Цены стоят высокие, особенно в после­днее время»^[30].

Массовый исход черкесов начался в начале 1864 года и основной его этап закончился уже в мае. В урочище Кбаада 21 мая 1864 года под руководством великого князя Михаила Николаевича состоялся молебен и парад русских войск, посвященный окончанию Кавказской войны (Материалы для описания войны, 1864: 298—300, 307, 313—314, 317, 340)^[6].

После переселения кавказских племен в Турцию контрабандная торговля в обмен на невольников на Черноморском побережье северо-западного Кавказа сошла на нет. В течение всей Кавказской войны Российская империя пыталась предотвратить работорговлю на территории северо-западного Кавказа. С начала XIX века было организовано крейсирование Черноморского побережья Кавказа. Эффективность русских кораблей в борьбе с контрабандой и работорговлей оказалась недостаточной, ввиду малой численности Черноморской эскадры. Объёмы работорговли снижались, но полностью искоренить её не удавалось^[6].

• Действия Черноморского флота у кавказского побережья (1830–1853 гг.) // Боевая летопись русского флота: Хроника важнейших событий военной истории русского флота с IX в. по 1917 г. / Под редакцией д. в.-м. н. капитана 1 ранга Н. В. Новикова. Составители: В. А. Дивин, В. Г. Егоров, Н. Н. Землин, В. М. Ковальчук, Н. С. Кровяков, Н. П. Мазунин, Н. В. Новиков. К. И. Никульченков,. И. В. Носов, А. К. Селяничев. Академия Наук Союза ССР. Институт истории. — М.: Воениздат МВС СССР, 1948. — 492 с.
• Савельев А. Е. Взаимодействие Черноморского флота и Отдельного Кавказского корпуса в Кавказской войне 1817-1864 гг..
• Полковник Военно-исторического отдела Эсадзе С. С. Покорение Западного Кавказа и окончание Кавказской войны. Репринт. — Майкоп: Издательство Меоты, 1993. — 121 с.
• Таран К. В. Борьба с работорговлей на северо-западном Кавказе в впервой половине XIX в. // Slavery: Theory and Practice. — 2020. — Т. 5(1). — С. 74—86.
• Сост. полк. К. И. Никульченков, В. В. Петраш, А. А. Богданова ; Введ. полк. К. И. Никульченкова Гл. архивное упр. МВД СССР. Центр. гос. архив Воен.-Мор. Флота. М. П. Лазарев : Документы в 3 т.. — М.: Воениздат, 1952—1961. — Т. 2 [1830-е - 1840-е годы].
• Хлудова Л. Н., Цыбульникова А. А. Торговля невольницами на черноморском побережье Северо- западного Кавказа в живописных и письменных источниках XIX в // Историческая и социально-образовательная мысль : Журнал. — 2016. — Т. 8, № 3/2. — ISSN 2075-9908.
• Федосеева Л. Д. Меновая торговля с горским населением на восточном берегу Черного моря в первой половине xix в // Исторические науки. — 2005. — С. 41—43.
• Покровский М. В. Из истории адыгов в конце XVIII - первой половине XIX века Соц.-экон. очерки. — Краснодар: Краснодарскре кн. изд-во, 1989. — 318 с. — ISBN 5-7561-0147-0.
• Утверждение наше в Абхазии // Кавказский сборник. — 1889. — Т. 13.
• Фонвилль А. Последний год войны Черкесии за независимость. 1863—1864 гг.: Из записок участника-иностранца.. — Нальчик: Адыги, 1991. — 48 с.
• Торнау Ф. Ф. Воспоминания Кавказского офицера. — М.: АИРО–XXI, 2008. — 456 с. — ISBN 978-5-91022-033-5.