Work Text:
Торфинн вздохнул, увидев приближающегося Аскеладда. Лицо его было непоколебимо спокойным, но тень падала на его лицо, и у Торфинна возникло чувство, что он знает, о чем идет речь.
Он не слишком внимательно слушал о том, что случилось с Бьорном; все, что ему нужно было услышать, - это "пырнули в брюхо".
Торфинн знал, что Аскеладд приходил к Бьорну ранее тем вечером.
Возможно, он пришел сказать, что тот уже мертв.
"Торфинн, спрыгивай вниз. Нам нужно поговорить". Аскеладд позвал его с дерева, на котором сидел Торфинн.
"Почему я должен тебя слушать?" ответил Торфинн. Он выполнил свою задачу на этот день, проследив за Гуннаром; все, чего он хотел, - это чтобы его оставили в покое. Пусть его мысли разбредутся и он уснет.
Аскеладд вздохнул. Он был не в лучшем расположении духа, и это было неудивительно. Все остальные были мертвы, а Бьорн умирал.
"Ладно, тогда оставайся там, пока я с тобой разговариваю".
Торфинн насмешливо хмыкнул. У него тоже было плохое настроение.
"Ты знаешь, что Бьорн был ранен".
"Потроха задело".
"Верно. Атли хорошо его отделал, но, думаю, на войне все честно. В любом случае, ему осталось недолго". Аскеладд закончил фразу с жутью, которую Торфинн не мог уловить.
Значит, Бьорн еще не умер. Осознав это, Торфинн наконец посмотрел вниз. Аскеладд даже не поднял головы, чтобы посмотреть на Торфинна, а его рука лежала на мече, и это вызвало у Торфинна очень плохое предчувствие.
"Сегодня последняя ночь, когда ты можешь его увидеть".
"А?" Торфинн поперхнулся, пораженный не столько тем, что Аскеладд хотел от него, сколько тем, что он был уже смертником.
"Сходи к нему. Попрощайся".
Прежде чем Торфинн успел это осознать, он спрыгнул вниз и какое-то время просто стоял, не смея взглянуть на Аскеладда и кипя от ярости.
"Почему?" внезапно спросил он, голос его был резок, он пытался скрыть что-то более глубокое под поверхностью. "Почему ты думаешь, что меня это волнует? Он взял меня в заложники в детстве, значит, он виноват и в смерти моего отца! Он заслужил это за все зло, которое совершил! Я счастлив, что он..."
Аскеладд вцепился в запястье Торфинна, да так крепко, что Торфинн испугался, что оно сломается, и он останется с двумя бесполезными руками. Затем раздался удар, и Торфинн посмотрел вниз, где на снегу лежал кинжал его отца. Он даже не знал, что держал его в руке.
"Не пытайся строить из себя крутого, ты, сопляк. Если ты не пойдешь к нему сейчас, то пожалеешь об этом". Аскеладд говорил ему спокойно, но в его глазах читался тихий гнев. "Не забывай обо всем, что Бьорн сделал для тебя. Если бы не он, ты бы умер, не прожив и года".
От его слов у Торфинна что-то оборвалось внутри, но не потому, что они стали для него потрясением. А потому, что он знал, что это правда.
Бьорн научил его добывать пищу, охотиться, заботиться о себе и многому другому. Бьорн научил его жить, а теперь Бьорн умирал.
На несколько мгновений Торфинн потерял дар речи, а затем прикусил внутреннюю сторону щеки, вырываясь из этого состояния, и с силой потянул руку назад, вырываясь из хватки Аскеладда.
"Я..." - заикнулся он, ненавидя себя за это. "Мне наплевать. Не смей делать вид, будто знаешь меня... ты не можешь знать меня, как и все остальные".
Выражение лица Аскеладда не изменилось. "Конечно".
Он просто нагнулся, чтобы взять кинжал, и, держа его в руке, почувствовал, как знакомая форма успокаивает его; затем, не поднимая глаз на Аскеладда, он повернулся к нему спиной.
"Просто убедись, что ты объявишься завтра; это все, что меня волнует".
"Хорошо".
И с этими словами Торфинн ушел, желая отдохнуть и забыться.
За пару часов до рассвета Торфинн решил отказаться от сна. Он лежал и думал, умер ли уже Бьорн или умирает в этот самый момент, и все потому, что Аскеладд сказал, что это его последний шанс.
Он все еще пытался убедить себя, что ему все равно; он просто хотел увидеть его, только чтобы уснуть, только потому, что ему нужны силы.
Было так тихо и темно, когда Торфинн открыл дверь в комнату Бьорна, и она громко и противно заскрипела, что, вероятно, и разбудило Бьорна.
"Кто там?"
Он был смертником, но в его голосе все еще было достаточно властности и силы, чтобы заставить большинство людей замереть на месте, но только не Торфинна...
"Я просто хотел узнать, жив ли ты еще. Похоже, что да".
"О, Торфинн, это ты".
Учитывая причину присутствия Торфинна, ему следовало бы уйти прямо в этот момент; услышав, что Бьорн жив, он должен был бы уснуть, но по какой-то причине он шагнул в дверной проем и закрыл за собой дверь, ожидая, пока глаза привыкнут к темноте.
"Херово выглядишь". сказал ему Торфинн, когда наконец увидел его вблизи.
Его глаза были уставшие, и не только потому, что была глубокая ночь. Он обильно потел, а его кожа была смертельно бледной.
Бьорн весело хмыкнул. "По-прежнему невежлив".
"Ты ожидал, что я буду вежлив только потому, что ты умираешь?"
"Конечно, нет". Бьорн застонал и снова улегся в свою удобную постель, хотя Торфинн был уверен, что ему совсем не комфортно. Скорее всего, ему было больно. Все, что он мог сделать, - это просто лежать и ждать смерти. "Ты никогда не сдерживался, даже в такие дерьмовые времена, как сейчас, верно?"
"Ты становишься сентиментальным? Прекрати."
"Да ладно." Бьорн сухо усмехнулся. "Пусть такой старик, как я, сентиментальничает в свои последние часы".
Торфинн поднял бровь. "Сколько тебе лет?"
"Достаточно стар". Бьорн ответил неопределенно. "Вообще-то, я должен быть немного благодарен. Я думал, что умру будучи гораздо моложе. Было несколько случаев, когда я был близок к смерти. Видимо, до сих пор Тир был на моей стороне. Должно быть, и на твоей стороне, Торфинн... почему-то".
Тир, бог, призванный приносить удачу на поле боя. Бог войны. Именно его символы Торфинн вырезал на своих кинжалах. Торфинну почему-то не нравилось, что именно благодаря Тиру он так долго продержался. Он знал, что все было так, как сказал Аскеладд, - он выжил благодаря Бьорну.
"Я уж думал, ты умрешь через пару лет". Бьорн продолжал ухмыляться, понимая, что раздражает Торфинна, но это не было искренним, и Торфинн даже не почувствовал раздражения.
"Хм..." Торфинн лишь хмыкнул.
"Сколько же тебе тогда было лет? Когда ты только начал таскаться за нами. Восемь?"
Торфинн заколебался, прежде чем дать неуверенный ответ. "Шесть".
"Это был близко. Значит... тебе уже семнадцать, да?"
Торфинн этого не знал. Честно говоря, он не заботился о том, чтобы следить за прошедшими годами. Он сбился со счета, когда ему исполнилось девять.
"Одиннадцать лет, а у тебя все ещё такой взгляд. Из-за этого ты выглядишь старше, чем есть на самом деле".
"Да, и что?"
"По какой-то причине я надеялся прожить достаточно долго, чтобы увидеть эту перемену".
Торфинн растерянно моргнул, не понимая, что это вообще должно означать в устах Бьорна. В этот момент ему почти захотелось уйти.
"О чем ты говоришь?"
"Мне было пятнадцать, когда я начал драться. Если ты продолжишь, то можешь закончить как я".
Он может умереть.
Это не было правильным ответом на вопрос Торфинна, но он решил проигнорировать это.
Торфинн изо всех сил старался сохранять стоическое спокойствие, скрестив руки на груди и сохраняя на лице привычную хмурость.
"Что, ты жалеешь?"
На этот вопрос Бьорн улыбнулся, и Торфинн знал ответ еще до того, как он что-то сказал.
"Нет". Он ответил, как и знал Торфинн.
"Тогда почему ты думаешь, что я буду?"
"Да так, просто догадка".
Стало тихо, и Торфинну захотелось уйти. Он пришел только для того, чтобы увидеть, как дышит Бьорн; ему не хотелось разговаривать, но ноги не двигались, как он ни старался.
"Я ни о чем не жалею..." почему-то снова пробормотал Торфинн. "Я просто... как это ты не жалеешь, а?!" сердито спросил Торфинн, закрывая глаза. Вероятно, сейчас он вымещал свое разочарование на Бьорне. "Сражаешься с пятнадцати лет? И это все?! Ты работал на Аскекадда; ты убил стольких людей, ты даже помог убить моего отца!"
Бьорн просто смотрел на Торфинна, переводя дыхание, и не замечал, что не дышит, пока тот на него набрасывается.
"А теперь ты умираешь, и все в этом мире забудут тебя". Он продолжил, уже тише. "Ты... ты даже потратил время на то, чтобы научить меня чему-то. Ты же знаешь, я бы и сам справился".
Это было непохоже на Торфинна. Не похоже на него, чтобы он так разглагольствовал. Не то что сейчас...
"Ну, я был в порядке. Сражаться и убивать - вот в чем я хорош, а Аскеладд - человек, достойный моего последования, я думаю. А еще он друг". Он заколебался, словно не был уверен, что подружится с Аскеладдом: "Когда я умру, я навещу своих друзей, которые умерли. И какое-то время, по крайней мере, буду вспоминать тех, кто был для меня важнее всего. Тебя и Аскеладда. Кто знает, может, этот принц даже вспомнит обо мне; впрочем, я не могу быть в этом слишком уверен".
Торфинну стало больно в груди, и он попытался сказать себе, что Бьорн просто несет чушь из-за боли и потому, что умирает, но больше слушать его было невыносимо.
Наконец ноги позволили ему сдвинуться с места и понесли его к двери.
"Я ухожу; я просто пришел проверить, не умер ли ты уже, чтобы поспать".
"У тебя завтра что-то намечается?"
"Поединок".
"У тебя...поединок?"
"Аскеладд задолжал".
Даже повернувшись спиной, Торфинн почувствовал, как Бьорн нахмурился, хотя и не был уверен, для чего.
"Понятно. Не думаешь ли ты, что тебе стоит подождать пока твоя рука не заживет? Ты сильно ранен".
"Заткнись, на этот раз я выиграю".
"Понятно..." Бьорн вздохнул, а затем ткани и меха кровати сдвинулись, и Торфинн не смог удержаться, чтобы не повернуться.
В темноте, все еще в постели, Бьорн силился сесть, одарив Торфинна болезненной и усталой улыбкой. Торфинну показалось, что такая слабость ему совсем не идет.
"Тогда... прощай, Торфинн".
Торфинн отвернулся так быстро, как только мог, его дыхание сбилось, а рука на дверной ручке задрожала.
"Угу, пока".
Он открыл дверь, которая скрипела все так же противно, как и тогда, когда он пришел, но в этот раз ему еще больше хотелось, чтобы она была тихой.
Он не был уверен, куда приведут его ноги, но просто начал идти. На улице шел снег, и Торфинну было холодно, но он не переставал идти, пока не нашел тихое место, где его никто не увидит и не услышит.
Он прислонился спиной к дереву, и от холода почувствовал, как по лицу потекли слезы.
Он упал в скрюченную позу, сидел, опустив голову, и дергал себя за волосы, испуская тихие прерывистые рыдания, и отчаянно пытался остановиться. Он отчаянно хотел ничего не чувствовать и пытался убедить себя, что это не так.
Ему было все равно.
Ему было все равно.
Ему было равно.
Ему было не все равно... и он знал это.
Когда все остальные члены дружины были убиты, он ничего не почувствовал. Они были ему безразличны и никогда не будут небезразличны, так почему же Бьорн?
Неужели только потому, что Бьорн немного помог ему?
Он выругался, потянул себя за волосы и заплакал.
Он плакал тихо, дергая себя за волосы и жалея о каждой слезинке, поэтому он не заплакал, когда на следующий день появился Бьорн, решивший умереть от меча Аскеладда. Он даже почти не отреагировал на это: они уже попрощались. Он уже избавился от этих эмоций.
Он не плакал, когда Бьорн испустил последний вздох, и жил дальше, но Бьорн был прав - он помнил его.