Work Text:
Наконец-то работа была закончена, и Мойра осталась совершенно одна. Без вездесущих лаборантов и охранников, которые следили за каждым помещением комплекса.
Конечно, те продолжали наблюдать за всем через многочисленные камеры, но сейчас, когда не было личного визуального контакта, ощущение мнимой свободы позволило женщине расслабиться и спокойно вернуться в свою комнату, где была предоставлена только самой себе и в которую старалась никого не пускать без серьёзной необходимости. Потому что там было слишком много того, чего Мойра не желала показывать остальным.
Многие могли подумать, что там, наверняка запрятан целый филиал музея патологической анатомии, где могли храниться результаты самых неудачных или же, наоборот, феноменальных экспериментов. Но на деле, комната доктора О’Доран мало чем отличалась от апартаментов любого рядового работника «Когтя».
Там нельзя найти ни расчленённых тел, ни отдельных забальзамированных органов, хранящихся в специальных сосудах, ни жутких приспособлений, превращавших Мойру в ещё большего монстра. Всё это хранилось в специальной лаборатории и использовалось только во время работы или боевых вылазок. Кроме одной вещи, которую ирландка очень сильно обожала.
Некогда инженеры «Когтя» сконструировали экзоскелет с двумя длинными щупальцами, который по задумке должен был усиливать биотические способности Мойры, но в реальных условиях данное приспособление оказалось настолько неудобным в использовании, что его попросту забраковали, и женщине только чудом удалось забрать рабочий прототип «на память». Для чего именно профессор решила оставить его себе, никто не знал, да и особо не любопытствовал, потому что внутри этой конструкции госпожа О’Доран выглядела ещё более устрашающей, и это, похоже, её вполне устраивало.
Но и помимо странного изобретения Мойре было что скрывать.
Проверив, надёжно ли закрыта дверь, женщина переоделась в более удобную домашнюю одежду, растянулась на диване и включила телевизор, где могла выбрать один из множества любимых сериалов.
Кто-то мог бы подумать, что госпожа О’Доран, подобно своим ровесницам стала более сентиментальной, обожала смотреть мыльные оперы и вытирала слёзы платочком от очередного предательства Мануэлем Хуаниты, то это было бы огромной ошибкой, потому что подобные темы совершенно не трогали сердца Мойры, и она предпочитала кое-что более специфичное. Желательно в оригинальной озвучке и с субтитрами, чтобы не искажался смысл и радовали слух голоса сейю, а не сомнительных актёров дубляжа.
Многие коллеги презрительно относились к её увлечению, считая это старьём для детей или умственно отсталых людей. Но вряд ли кто-то осмелился бы сказать подобное самой Мойре в лицо, так как несмотря на своё внешнее спокойствие, эта женщина могла спокойно убить голыми руками. И всё же, доктор старалась реже упоминать о нём и смотрела любимые аниме, а также японские сериалы, только в те краткие моменты, когда работа была закончена, и её никто не мог потревожить.
Это было своеобразной отдушиной после тяжёлых будней, позволявшей немного отвлечься от работы и актуальных проблем, которых всегда хватало по горло, а также погрузиться в приятные воспоминания о прошлом, бывшее не менее беспокойным, но казавшееся более светлым.
Выбирая из множества коллекционных, собранных за много лет дисков, женщина думала, что бы посмотреть сегодня. Великую классику «Наруто», которую Мойра, знала буквально наизусть и пересмотрела до дыр, женщина трогать не стала.
Сегодня было настроение на что-нибудь немного другое, например, на току-сериалы, которые она доставала заметно реже, но тоже любила иногда посмотреть, особенно те, где мелькала тематика ниндзя.
В своё время Гендзи подсадил её на это увлечение, когда они вместе работали в Blackwatch и коротали время между миссиями. И если для него, как для японца это было совершенно нормальным, то для Мойры аниме и токусацу показались чем-то любопытным и необычным.
Первое спокойно могли смотреть люди любого возраста, и в Японии аниме крутилось в кинотеатрах наряду с мировыми премьерами известных фильмов, то второе ниндзя показал Мойре чисто для ознакомления и по очень большому секрету, так как току-сериалы считались детскими и достаточно лёгкими, несмотря на то, что там открыто показывали кровь, убийства и множественные разрушения, что было не особо привычным для западного зрителя такого возраста.
У него на родине не особо поощрялось взрослым людям смотреть подобные вещи, отчего Гендзи и скрывал свою маленькую тайну, а найдя товарища по интересам, которого заинтересовала культура Японии, он решил поделиться своим секретом.
А всё началось случайно, после одного рядового приёма, когда киберниндзя снова прибыл в блок с ранением руки. Опять был недостаточно осторожен и, похоже, залез в самую гущу событий, как и обычно. Казалось, что после своей «перестройки» Шимада-младший начисто потерял свой инстинкт самосохранения.
Он являлся одним из частых пациентов Мойры, отчего та при очередном его визите не удержалась спросить:
— Опять ты?
— Как видишь, — совершенно спокойно ответил японец, словно, не произошло ничего страшного, хотя его вид и убеждал об обратном.
Позволив себя осмотреть, он молча терпел боль, чувствуя, как металлические части обновлённого тела соприкасаются со свежими ранами.
— Похоже, госпожа Циглер собирала тебя буквально по кускам, — отметила Мойра, замечая насколько большим был процент механики в его теле, — расскажи, каково живётся в подобном состоянии?
— Поначалу было тяжело, но сейчас уже вполне терпимо, — ответил Гендзи, подавив желание воскликнуть, что это не её ума дело, и сейчас он обращается к госпоже О’Доран только потому, что нет других альтернатив, а ещё одного столь умелого врача попросту не было рядом.
— Настолько терпимо, что готов лезть в самые тяжёлые передряги, лишь бы умереть? Интересно, — усмехнулась Мойра, обрабатывая уцелевшие мышцы органической левой руки, после чего ввела туда биотическую жидкость, которая ускоряла восстановление тканей, — не думала, что наш «Ангел» является ещё тем извергом.
Главное было не переусердствовать, чтобы импланты на плече сильно не заросли «мясом», что вызвало бы нарушение их работы и дополнительные неприятные боли. Но она уже не в первый раз латает Гендзи, отчего проделать всё правильно не составило большого труда.
Ниндзя злобно хмыкнул в ответ, понимая, что спорить с этой женщиной будет бесполезно, и она вряд ли изменит своё мнение об известной коллеге, любое слово о которой вызывало у Мойры злость. И он являлся одним из самых красноречивых и наглядных напоминаний.
Парень, которого буквально за шкирку вытащили с того света и превратили в киборга. Поначалу Гендзи сам был не рад новому состоянию, но после нескольких лет жизни вместе с омниками-монахами, японец смирился со своим существованием, и попросту был рад тому, что сейчас жив. Пусть даже в таком виде. И эти фразы ирландки, они снова напоминали о том, что он теперь другой и больше никогда не станет прежним «Воробьём».
— В следующий раз будь осторожнее, не то Габриэль сам из тебя душу вытрясет, — усмехнулась Мойра, зная, как её начальник не любит подобной самодеятельности.
— Простите, — сдержанно ответил Гендзи, слегка поклонившись.
Хоть Шимада-младший уже давно не жил на родине, некоторые из его бытовых привычек совершенно не изменились и подобный жест немного смущал Мойру, хоть та и знала, что японцы так делают, сохраняя своё личное пространство и не желая лишний раз тактильно контактировать с другими людьми.
— Ладно, можешь вернуться в палату, — отмахнулась женщина, — у меня и помимо тебя сейчас куча дел. Вечером загляну.
Будучи частым посетителем медицинского блока, Гендзи удалось выбить себе отдельную палату, где он мог отдохнуть и набраться сил. Даже несмотря на то, что рана в этот раз была не настолько серьёзной, он ценил подобные моменты за то, что можно было хоть немного побыть одному.
Будучи киборгом, Гендзи имел немного другой стиль боя, чем у рядовых солдат и остальных сослуживцев Blackwatch. Орудуя усовершенствованной катаной и сюрикенами, он мог спокойно разрубать даже прочную обшивку боевых омников и также молниеносно скрыться с поля боя. Он мастерски использовал искусство ниндзя, казавшееся столь устаревшим в столь прогрессивный век, полагаясь на скорость и внезапность атак, а не грубую силу.
Но, как известно, мечники долго не живут, особенно, когда враги владеют современным огнестрельным и лазерным оружием, отчего Гендзи часто получал раны, от которых не всегда спасало даже его кибернизированное тело. Однако в Blackwatch сполна оценили его боевые навыки, отчего ниндзя и вошёл в отряд, возглавляемый Габриэлем Рейесом.
Если честно, их группа сама по себе являлась достаточно странной. Помимо кибернетического ниндзя и бывалого, прошедшего модификации вояки, там был ещё ковбой, который пользовался не менее устаревшим, по мнению Гендзи способом боя, а также бесчеловечный доктор, способная буквально вытянуть душу из своих врагов. Но даже несмотря на эту чудную и, казалось, небоеспособную комбинацию, оперативная группа Blackwatch прекрасно справлялась со своими заданиями. Вполне возможно, именно благодаря этим особенностям их и собрали вместе.
Особой теплоты отношений в коллективе, конечно, не было, но даже несмотря на это, они каким-то образом держались вместе.
Облокотившись на спинку кровати, Гендзи включил телевизор, где выбрал собранные на переносном накопителе серии первого сезона одного из любимых аниме. Сейчас никто не должен потревожить, отчего можно было немного расслабиться и предаться приятному чувству ностальгии по покинутой родине и отчему дому.
После смерти отца и крупной ссоры со старшим братом, едва не закончившейся летально, Гендзи давно не появлялся в Японии и периодически скучал по ней.
Только передачи, фильмы и аниме на родном языке давали иллюзию контакта с домом, где он давно был мёртв и позабыт. Это было настолько личным, что ниндзя старался не делиться этим ни с кем, и в то же время, периодически возникало желание найти хотя бы друга по интересам, чтобы можно это с кем-то обсудить и не чувствовать себя настолько одиноким.
Доктор Циглер сейчас была настолько далеко и занята, отчего общалась с ним в лучшем случае раз в неделю и явно не на эти темы. Обычно она интересовалась здоровьем и самочувствием своего подопечного, опасаясь за то, что такое количество металла может рано или поздно дать осложнения или же начнётся отторжение какой-нибудь важной детали восстановленного тела. Мойре она не особо доверяла, но, даже несмотря на старую неприязнь, признавала, что та является отличным специалистом и позаботится о сохранности её самого большого и удачного эксперимента.
Самому же ниндзе было приятны даже такие крупицы внимания, потому что с нынешними коллегами он старался контактировать только по рабочим вопросам. Ровно до этого момента.
Дверь широко распахнулась, и в палату властно вошла доктор О’Доран, решив проверить самочуствие своего самого беспокойного пациента.
Резко потянувшись за пультом, чтобы выключить телевизор, Гендзи почувствовал острую боль, которой отозвалась свежая рана.
— Что я тебе говорила насчёт резких движений? — строго спросила Мойра, заметив выступившее сквозь повязку алое пятно крови. — Ни секунды побыть спокойно не можешь, чтобы не вляпаться в неприятности.
Ниндзя ничего не ответил, только закрывал повреждённую руку здоровой. Гендзи уже привык к тому, что от прикосновения ладони уже не возникает никакого тепла, так как она сейчас совсем не мягкая и не живая. Металлическая. Но подобный жест подсознательно помогал успокоиться и немного отвлечься от боли, потому что в отличие от кистей, раненое плечо было настоящим.
— Отпусти! — приказала женщина, после чего начала снова обрабатывать рану, ругая про себя непоседливого пациента, пока взгляд не упал на экран телевизора, где вовсю разворачивалось эпичное сражение со спецэффектами, которое сразу привлекло внимание женщины. — Что это? — спросила Мойра, заинтересовавшись странным шоу, которое шло на незнакомом ей языке.
— Где?
— На экране. Насколько помню, повреждений головы у тебя сейчас нет, чтобы не понимать меня.
— Аниме, — ответил Гендзи, понимая, что на следующем собрании их оперативной группы будут обсуждать, как ниндзя смотрит японские мультики для детей, потому что Мойра наверняка это разболтает и в весьма язвительной манере, как она это любит.
Женщина молчала, продолжая обрабатывать рану, после чего спросила:
— А перевод есть?
Гендзи удивлённо посмотрел на врача, явно не ожидая подобной реакции. Он думал, что такой серьёзной женщине, как госпожа О’Доран, вряд ли будет интересно аниме.
— Да, есть полноценный дубляж, а есть субтитры для тех, кому больше нравятся оригинальные голоса.
— Правда? — воодушевлённо спросила Мойра, отчего показалось, что её разноцветные глаза загорелись заинтересованным огнём.
Такое, обычно, бывало, когда она находила какой-нибудь интересный экземпляр для своих экспериментов и позже погружалась в его тщательное изучение.
Поняв, что это его шанс немного смягчить настроение вредного врача и, возможно, завести товарища по интересам, если повезёт, Гендзи кивнул головой и впервые за долгое время осмелился прямо посмотреть в глаза Мойры, взгляда которой, порой боялся сам Рейес.
Позже, они оба сидели за ноутбуком, выбирая то, что можно посмотреть. Вариантов было много. Гендзи рассказывал о своих любимых тайтлах, а Мойра придирчиво перебирала, мучительно размышляя о том, что бы посмотреть первым, пока не наткнулась на широко улыбающегося блондинистого парня с повязкой на лбу и полосами на щеках. Он выполнял достаточно крутые трюки и владел непривычной магией, что и зацепило женщину.
— «Наруто»? Интересный выбор, — ответил Гендзи, понимая, что его коллега выбрала достаточно старый и длинный тайтл, отчего был велик риск его забросить.
— Сразу скажу там много серий, не хочешь посмотреть для начала что-нибудь поменьше, например «Десятку Храбрецов», «Бродягу Кэнсина» или «Блич»?
— Нет, меня всё вполне устраивает. Спасибо, — ответила Мойра, отчего Гендзи на секунду показалось, что она улыбнулась, и это очень насторожило его, так как улыбалась Мойра крайне редко и, в основном, злорадно.
Перекинув себе сериал, женщина поблагодарила коллегу и вернулась к себе.
На следующее утро Мойра выглядела заметно уставшей и сонливой, что свидетельствовало об явно бессонной ночи. МакКри и Рейес ничего не сказали, посчитав, что их доктор снова проводила какой-нибудь эксперимент. Отчасти они были правы, и в то же время достаточно сильно ошибались.
Гендзи же мог только догадываться, как госпожа О’Доран провела ночь и только улыбался про себя, зная, что под металлической пластиной, закрывавшей нижнюю часть лица, этого никто не увидит. Только карие глаза, проглядывавшие сквозь импровизированный «шлем» продолжали наблюдать за коллегой.
Японцу было интересно, каковы эмоции вызвало старое аниме, если Мойра реально его смотрела, но спрашивать об этом напрямую он сейчас не видел смысла. Сама расскажет, если захочет, что было сейчас крайне маловероятно, но тщательно подавляемое любопытство всё равно напоминало о себе.
Но терпение, которому когда-то учил Дзеньятта всё же было вознаграждено. Мойра пришла сама, резко, буквально ворвавшись к нему в комнату.
— Я уже всё посмотрела, дай ещё чего-нибудь похожего.
— Конечно, — ответил Гендзи, заметно удивившись.
Мойра ухитрилась всего за пару недель посмотреть семьсот двадцать серий. Когда же она спала? Впрочем, задавать подобные вопросы ниндзя не решил, и открыл свой ноутбук.
— Смотри, у меня есть «Боруто» — продолжение этого аниме, рассказывающее про сына Наруто, но на мой взгляд оно заметно уступает оригиналу, — спокойно ответил японец, чувствуя, что делясь с кем-то своей излюбленной темой, раздражение за столь неожиданное вторжение стремительно падало, а отношение к Мойре немного улучшилось.
Всё-таки, здесь она была единственной, кто заинтересовалась аниме, и подобную хрупкую связь он не хотел терять.
— Ничего страшного, я с удовольствием посмотрю, — улыбнувшись, ответила доктор, — спасибо, Гендзи.
— Обращайся, но в следующий раз стучись, — примирительным тоном сказал японец.
Женщина согласно кивнула головой и покинула комнату, вернувшись к себе. В «Боруто» тоже было много серий, но даже несмотря на это, Мойра решила посмотреть и его, правда, уже не так интенсивно, так как усталость и недосып всё-таки сказывались на работе.
В один из дней Гендзи получил сообщение от госпожи О’Доран, которая предлагала вместе что-нибудь посмотреть, чему японец удивился ещё сильнее. Да, он хотел найти товарища по интересам, но явно не такого, тем более, что несмотря на какое-то время совместной работы, ниндзя так и не смог полностью довериться Мойре.
Что-то в её манерах и облике пугало его. Но с другой стороны, разве это не повод узнать её получше?
Конечно, было бы лучше, если бы вместо ирландки к нему пришла доктор Циглер, по которой Гендзи очень сильно скучал. Он понимал, что та сейчас далеко и спасает людей у себя на родине в Швейцарии, но даже несмотря на это, ниндзя помнил, как после сражения с Хандзо впервые открыл глаза и увидел её. Этот образ прочно засел в памяти японца и преследовал его долгое время.
Казалось, Гендзи влюбился в свою спасительницу, либо это было лишь гипертрофированным чувством благодарности, но он часто писал Ангеле длинные и содержательные письма, в которых рассказывал про себя и то, что было разрешено по долгу их службы, сопровождая всё это тёплыми словами. Казалось, в этих письмах он изливал всю свою душу, и каждый раз получая ответ, он с нетерпением открывал конверт, чтобы узнать, что в этот раз напишет любимая спасительница.
Мойра прекрасно знала о маленькой тайне ниндзя, и старалась внешне игнорировать это, но снова молча злилась, понимая, что её конкурентке и в этом повезло. Наверняка, считает того «просто другом», делая вид, что не замечает его отношения.
У Мойры же подопытные не отличались тёплыми чувствами к ней и уж вряд ли могли бы писать что-то подобное. Если после операции вообще были способны писать. Но не признать то, что заклятая коллега очень хорошо постаралась, вытащив этого бедолагу с того света, при этом оставив того вполне боеспособным, Мойра не могла, и одно его присутствие уже служило болезненным напоминанием о том, что Ангела Циглер снова оказалась лучше и обошла её.
Но с другой стороны, именно Гендзи мог больше рассказать про аниме и про саму доктор Циглер, отчего госпожа О’Доран и решила наладить с ним общение.
Новое увлечение поглотило Мойру с головой, и в один из дней, закупившись сладостями, она постучалась в комнату ниндзя.
— Войдите! — ответил Гендзи.
Увидев на пороге свою коллегу, Гендзи начал спешно убирать беспорядок, который у него был в комнате, на что Мойра махнула своей почерневшей рукой и приказным тоном сказала:
— Не стоит! Забери лучше у меня пакет.
Японец промолчал, но всё же забрал у женщины пакет и проводил её в комнату. Он привык к подобному тону, зная, что профессор была заметно его старше и подобная манера речи являлась для неё привычной, отчего особо не обращал на это внимания.
— Можешь сесть сюда, — холодно сказал Гендзи, указав на кресло, откуда он ранее убрал часть своей одежды, а сам расположился на диване.
Вытащив принесённую еду, он достал из холодильника и свои угощения, после чего пододвинул стол так, чтобы им обоим было удобно брать, но при этом не особо близко контактировать между собой. Мойра прекрасно всё поняла, и только усмехнулась про себя. В начале всегда бывает трудно.
В воздухе чувствовалось напряжение, и оба молча посмотрели полнометражку, не проронив ни слова. Каждый из них был насторожен и думал только о своём.
Только спустя какое-то время, лёд в их отношениях начал давать трещину. Сначала слабую и еле заметную, но позже, они могли обсуждать любимые тайтлы, периодически обедая вместе на перерыве.
Мойра уже не казалась чудовищем, Гендзи — чужой лабораторной крысой. Каждый из них видел в другом человека, пусть изменённого и с нелёгкой историей за плечами.
В одном из заданий, когда их оперативную группу отправили в Японию, лёд окончательно треснул, рассыпавшись множеством мелких осколков. Под тяжестью ностальгии и восторга от возвращения на родину, японец совершил одну серьёзную ошибку — он открылся.
В бою это грозит серьёзной раной или смертью, вне его — ещё одним неприятным воспоминанием, которое не сотрётся ни при помощи алкоголя, ни других развлечений. А мог ли он сейчас развлекаться?
Оказывается, что мог, потому что они с Мойрой вовсю ходили по специализированным магазинчикам, где продавались различные вещицы и экшен-фигурки любимых персонажей. Даже спустя много лет и несмотря на войну с омниками, японцы не изменили этой милой традиции и продолжали радовать гиков со всего мира.
Казалось, что подобный шопинг приподнял настроение даже на первый взгляд беспристрастному ниндзя. Найдя фигурку Сюрикенджера — зелёного ниндзя, бывшего персонажем одного из старых сезонов Супер Сентая, Гендзи прикупил её себе, так как подобную редкость всё-таки не очень просто найти без специальных торговых площадок.
Таинственный ниндзя, скрывавшийся за обликами двадцати людей сильно напоминал Гендзи его самого, потому что даже сейчас он здесь находится под другим именем и со скрытым под железной пластиной лицом.
Оперативную группу Blackwatch отправляли на достаточно грязные, порой нелегальные дела, отчего подобные меры предосторожности были попросту необходимы. Убийства неугодных людей и интриги стали уже чем-то привычным, отчего подобные мирные моменты передышки на заданиях казались чем-то сверхъестественным.
Мойра тем временем смотрела мягкие игрушки и не могла выбрать, кого же из своих любимых персонажей взять. Взяв Какаши, Наруто и Саске, она с довольным видом пошла к кассе.
Гендзи с удивлением заметил, что его суровая коллега, мало того, что настолько плотно подсела на аниме, так ещё и мягкие игрушки любит. Подобное открытие показалось для него весьма неожиданным. Ниндзя думал, что их доктор обожает только издеваться над людьми, проводя над ними эксперименты различной сложности.
Собрав свои покупки и нагулявшись вдоволь, агенты Blackwatch проголодались, отчего зашли в ту самую раменную, один вид которой вызывал у Шимады-младшего болезненные воспоминания.
Сеть ресторанов «Рикимару», принадлежащая его семье и являвшаяся одной из крупнейших в Японии. Поддавшись соблазну, ниндзя вдохнул знакомый запах ароматного свиного бульона и еле сдержал подступающую слезу, так как это место некогда было одним из его любимых.
В голове всплыли воспоминания и о беззаботном детстве, и о безбашенной юности, которую Гендзи с размахом прожигал, живя на широкую ногу.
— С тобой всё в порядке? — поинтересовалась Мойра, поняв, что с её спутником что-то не так.
— Да, я просто заметно проголодался, — ответил Гендзи, подавляя желание рассказать госпоже О’Доран то, что его сейчас волнует.
Да и если брат узнает, что он жив, то наверняка, захочет исправить это, подослав к нему своих убийц.
Конечно, ниндзя уже был готов к такому повороту, и мог расправиться с любыми людьми из-за усовершенствований тела и улучшенной реакции, но Рейес прямо сказал, что нужно сделать всё тихо, без возможных осложнений и именно поэтому отправил их напару с Мойрой, зная, что та может легко скрыться из опасных ситуаций и подлатать ловкого, но порой, неосторожного японца.
— Не ври мне, — неожиданно сказала Мойра, когда они с аппетитом поедали наваристый рамен, — я слишком давно работаю с людьми, чтобы не заметить твоего волнения.
— Скажем так, раньше я часто посещал этот ресторан, — ответил Гендзи, проглотив очередную порцию ароматной лапши, вкус которой заметно отличался от той, которую он пробовал ранее. Либо же ему просто так показалось.
Воспоминания искажают впечатления, смешиваясь с ними, отчего всё старое ненароком кажется лучше и проще.
Железная пластина лежала рядом на столе, открыв худое и покрытое многочисленными шрамами лицо японца. Хоть доктор Циглер и говорила ему не злоупотреблять горячей и острой пищей, Гендзи не смог удержаться. Это было выше его сил.
Мойра понимала всё это, но она, словно, дразнила его, с удовольствием поедая рамен, либо, и правда, была настолько голодна, что с аппетитом поглощала лапшу, запивая её ароматным бульоном. Настоящую японскую кухню трудно повторить в чужих условиях.
— И ты решил снова заглянуть сюда, разбередив свои душевные раны и позволив воспоминаниям сожрать тебя так же, как мы едим эту вкуснейшую еду?
Гендзи кивнул, понимая, что сейчас был крайне уязвимым, но в таком состоянии он готов довериться даже госпоже О’Доран, отчего допустил подобную слабость. С другой стороны, он уже доверил ей одну из своих тайн, которую Мойра успешно хранила и разделяла вместе с ним.
— Разве у тебя нет таких мест? — спросил ниндзя, прямо посмотрев на свою коллегу.
— Есть, но стараюсь избегать их, чтобы сохранять холодную голову, — ответила доктор, — сейчас же, ты, наверняка, вспоминаешь о том, что было до…
Мойра не стала продолжать, но им обоим и так было понятно, о чём шла речь, и судя по тому, что ниндзя замолчал, женщина поняла, что она оказалась полностью права.
— Если бы ты только попал ко мне, — продолжила Мойра, — я бы нашла способ сохранить твоё тело и обойтись минимумом «железа», но что вышло, то вышло.
— Возможно, тут ты права, — грустно продолжил ниндзя, чем несказанно обрадовал ирландку, так как подобные слова послужили маленькой победой в её сражении с доктором Циглер, — но прошлого уже не изменить. Было трудно, и я уже принял себя тем, кем сейчас являюсь. Все мы идём на какие-то жертвы.
— Это да, — ответила Мойра, — мне тоже было нелегко, правда, я ни о чём не жалею.
Оба заметили вошедшую в ресторан подозрительную группу японцев, отчего решив не рисковать, незаметно скрылись. В другой раз они бы разобрались с ними, но сейчас задание заключалось в другом, отчего лучшим выходом было просто уйти. Они и так привлекли к себе слишком много внимания.
После того вечера в «Рикимару», Мойра заметила, что посеянное ей зерно сомнения дало всходы: Гендзи уже не так трепетно ждал писем от своей спасительницы, а внутри его шла нешуточная борьба.
Что, если бы всё пошло иначе, и он бы избежал участи киборгизации? Особенно сейчас, когда на людей, подобных ему, смотрят достаточно косо. Не человек, не омник, а уродливая промежуточная стадия.
Эти мысли не давали Гендзи покоя, разрывая его голову буквально изнутри. Не помогала даже медитация и выученные в монастыре приёмы самоконтроля. Мойра в очередной раз надавила на его слабость, напомнив о том, кем он является, и в то же время, ниндзя не мог злиться на госпожу О’Доран, потому что она стала для него самым близким человеком из всех коллег.
Их отношения нельзя было назвать любовью или тесной дружбой, но в рамки «хороших знакомых» они точно входили. По крайней мере потому, что у них была одна общая слабость, с которой они не собирались делиться ни с кем остальным.
— Ты можешь мне помочь, избавив от имплантов? — однажды спросил Гендзи, вновь оказавшись на приёме.
— К сожалению, нет, — ответила Мойра, обрабатывая своему частому пациенту полученные раны, — прошло слишком много времени, и отсоединение может закончится летально.
— Очень жаль, — ответил ниндзя, — в любом случае спасибо.
— Это моя работа, — усмехнулась госпожа О’Доран, — но если я что-то придумаю, то обязательно помогу тебе.
Эта мысль долгое время грела душу японца, пока судьба не разбросала их.
Привычный мир рушился вместе с крушением Overwatch, все агенты потеряли работу, рассосавшись по миру, так как оказались «вне закона» и пытались спасти прежде всего себя. Многие погибли, но кое-кто даже в таких ситуациях нашёл выход, пусть и не самый чистый.
Примкнув к терорристам, бывший начальник и госпожа О’Доран предали всё, чему они ранее служили. Но если Солдату-24 и было что предавать, то Мойра всегда работала чисто в своих интересах и в очередной раз присоединилась к стороне «победителя».
Тяжёлые мысли о своей судьбе ушли на задний план, так как сейчас возникли совершенно иные проблемы. Гендзи не раз проигрывал в голове те диалоги с Мойрой, цепляясь за слабую надежду на то, что однажды снова станет полноценным человеком, но время шло и ниндзя понимал, что возврат к прошлому был невозможен.
Волнение успокаивалось, но в голове непроизвольно всплывал вопрос «а что, если?», который ниндзя спешно отгонял прочь. Из-за этих ощущений он уже больше не находил успокоения в аниме, так как в голове снова всплывали те совместные посиделки, какие-то разговоры, иллюзия близости.
Проклятая Мойра. Своим присутствием она отравила одну из немногих радостей, позволявшую оторваться от реальности. Теперь же, всё становилось ещё больнее, а червь сомнений ещё больше точил его душу, что повлияло и на его боевые навыки.
Во время очередной стычки с превосходящими силами «Когтя», Гендзи почувствовал скребущее, мучительное и такое пугающее ощущение, как будто кто-то своими когтями вытягивает из него душу. Попытавшись оторваться из цепкой хватки, ниндзя стремительно скрылся из виду.
Мойру он нигде не видел, но явно ощущал её присутствие и знал, что помимо неё на такое никто не способен. Необходимо было убить госпожу О’Доран, пока эта женщина не натворила ещё каких-нибудь бед.
Тёмный энергетический шар летел в сторону японца, но тот успел его отразить, что и стало серьёзной ошибкой — огромное металлическое щупальце плотно обхватило его тело, не давая возможности даже пошевелиться, после чего послышался такой знакомый властный голос:
— Я же говорила, что если найду выход, то обязательно помогу тебе. Этот момент наступил.
После чего из тени вышел жуткий силуэт, которому и принадлежало гигантское щупальце. Он напоминал жуткого киборгизированного монстра, но оказавшись ближе, Гендзи понял, что это был специальный костюм, внутри которого и находилась Мойра. Её глаза сверкали неестественно ярко, что не предзнаменовало ничего хорошего. И это было последним, что ниндзя увидел, прежде, чем потерял сознание.
***
На экране снова происходило сражение, за которым Мойра увлечённо наблюдала, поедая фисташки.
Герои всегда придумывали способ, чтобы остановить зло, но постоянно совершенствуясь, оно никогда не оставалось полностью побеждённым, что и вдохновляло женщину. Её много раз пытались уничтожить и мешать экспериментам, но даже несмотря на всё это, совсем скоро она осуществит тот, который вдребезги разобьёт все достижения своего заклятого врага. И это осознание радостно грело душу учёной.
Это было вовсе не желанием помочь и вернуть Гендзи его прежний вид, а уже делом застарелого принципа. Но даже если японец и умрёт, Мойра ничего не потеряет, в отличие от возрождённого Overwatch, который не досчитается одного из своих лучших агентов.
Осознание успеха приятно грело душу, и госпоже О’Доран не терпелось начать очередной амбициозный эксперимент, который либо прославит её, либо уничтожит одного из старых врагов. Оба варианта её вполне устраивали.